Шёл страшный бой на горном перевале:
Летели стрелы, кровь лилась рекой,
А воины отважно защищали
Своей страны свободу и покой…
Но было много злобной вражьей силы,
Редели у защитников ряды,
Остались двое на краю могилы,
И встали на пути большой беды!
На узком месте тропку перекрыли —
Не проберётся вражеский отряд!
Два смелых друга наступавших били,
Свергая в пропасть всех врагов подряд!
Но вдруг стрела врага нашла лазейку,
В доспехе прочном одного из них,
Ударив в шею крепкого Рамейку,
Разъединила сей кордон двоих!
И, покачнувшись, пал с тропинки воин,
Едва успев схватиться за траву!
Ужели страшной смерти он достоин —
Упасть с горы в морскую синеву?
«Дай руку, Влас, — просил Рамейка друга, –
Втащи меня на горную гряду,
Иначе мне придётся очень туго:
Я ранен, слаб и вскоре упаду!»
Но Влас, утратив совесть и отвагу,
Не подавал спасительной руки.
Не сделал он к товарищу ни шагу.
Завидев вражьи близкие клинки!
Он поспешил, оружие бросая,
Не видя больше ничего вокруг —
Старался дальше убежать от края,
С которого сорвётся вскоре друг!
… Прошли года, утихли войны в мире,
Забыт и тот высокий перевал,
Казалось даже земли стали шире,
А воин Влас давно богатым стал.
Имел теперь богатые хоромы
Купец и уважаемый старик,
Но в снах он видел много лет изломы
ТЕХ страшных гор и слышал слабый крик:
«Дай руку, Влас! — звучал там голос друга, –
Втащи меня на горную гряду,
Иначе мне придётся очень туго:
Я ранен, слаб и вскоре упаду!»
Из года в год (лет было ровно сорок!),
Ни разу Влас спокойно не заснул,
Всегда к нему являлся прежний морок,
И он жалел, что к другу не шагнул!
И в том беда, что, подлое свершая,
Не верят люди в то, что совесть есть,
Но… каждой ночью воин был у края,
И снова там терял трусливо честь!
… Вошёл однажды в город некий странник
И в дом к купцу клюкою постучал,
Он не был ни убийца, ни изгнанник,
А, странствуя, наукам обучал…
И Влас охотно дал приют мужчине,
Сам усадил за свой богатый стол!
Жилось тоскливо бедному купчине,
А тут вдруг путешественник пришёл!
Сказал старик: «Поведай, добрый странник,
Какие в нашем мире чудеса?
Недавно сообщил мне мой племянник,
Что слышал он над морем голоса…»
«Да, это так и есть, купец великий!
Ходил я к морю ради тех чудес,
И чтоб узнать, откуда эти крики,
Я на утёс разрушенный залез.
И понял: слышу голос с перевала,
Который подпирает небосвод.
И знаешь, что над морем прозвучало?
Как будто друг на помощь там зовёт!
«Дай руку, Влас! — кричал какой-то воин –
Втащи меня на горную гряду!»
Как будто кто-то там не успокоен —
Переживает вечную беду!»
И вдруг хозяин стал белее мела:
«Так это был тот самый перевал!
Ведь там война жестокая кипела,
И я на той границе воевал!
Послушай, странник, сделай старцу благо:
Сопроводи на горную гряду,
Где мной была потеряна отвага,
И я узнал бесчестье и беду...
Ведь это я не подал руку другу,
Спасая шкуру, словно трус, бежал!
В бою поддался подлому испугу,
… Но помню тот, ужасный перевал!
Я пышно жил, но совесть не дремала
И не давала сладко есть и пить…
Мне помоги дойти до перевала.
Свою вину хочу я искупить…»
… Наутро вышли путники из дома,
Седой старик смотрел по сторонам
Казалось им — дорога незнакома,
Шли наугад к утёсам и волнам…
Что старика тянуло к перевалу,
Зачем ему мучительный поход?
Возможно, совесть, что его терзала,
Теперь незримо воина ведёт?
Но вот дошли попутчики до моря,
Остановились прямо под скалой,
Старик позвал, но крику ветер вторил,
И зов пришельца уносил долой…
Тогда решил согбенный воин старый
Взойти туда, где был когда-то бой,
Устал старик терзаться вечной карой,
Сказал: «Мой друг, мы встретимся с тобой»!
И вот стоят на перевале двое:
Старик и добрый путник-книгочей,
И наблюдают за жестоким боем,
Где слышат пенье стрел и звон мечей.
Вдруг шум прорезал громкий голос друга:
«Дай руку, Влас! — услышал вдруг старик —
Иначе мне придётся очень туго!»
Взяв щит, пришедший бросился на крик!
Он не боялся, что настигнут стрелы,
Бежал, чтоб руку другу протянуть,
Презрел старик, что тело постарело,
И краток был геройский этот путь!
Вонзились звучно злые стрелы в спину,
Едва сумел он с болью совладать,
Ненужный щит свой в сторону откинул,
Но руку другу он успел подать!
И в тот момент, когда он спас Рамейку.
Вдруг прекратился этот страшный бой,
Лишь по скале сползла в ущелье змейка
И унесла весь шум войны с собой!
… Лежал старик на тропке перевала,
Сочилась кровь из-под вонзённых стрел,
На старом лике радость расцветала:
«Мой друг, ты жив… я, всё-таки, успел!»
… Сидел на камне странник потрясённый
А по щеке его текла слеза,
И плакал воин, стариком спасённый,
Закрыв герою мёртвые глаза… |
Очень зримо и наглядно, поучительно и мудро.
Горько, воинственно, торжественно и бесконечно.
Спасибо !!!