Я многое помню, отец.
Я многое в жизни усвоил.
И пил я до «белки» запоем,
и вёл сам себя под конвоем,
и вот я с тобой, наконец.
Не смею теперь осуждать
за то, что казался недобрым,
в общении был неудобным
и нас, как щенят беспородных,
заставил от страха дрожать.
Как рано ты начал взрослеть,
отца потеряв в сорок первом.
И брата убили под Ржевом.
Хоть был ты ещё пионером, -
ни плакать не мог, ни болеть.
А улица – твой институт,
и поиски хлеба – экзамен;
дрова – только книги да рамы,
а клубень картошки, как камень;
мороженых банок салют.
И всё же ты выжил и мать
с сестрою поддерживал стойко;
не дрых под тулупом на койке,
еды не искал на помойке,
чтоб чести в грязи не терять.
А после войны были: флот,
станок на военном заводе;
женитьба. Как поздние всходы,
росли на твоём огороде,
мы с братом… Но время, как крот.
Оно вечно роет и роет;
тебя не отнять у земли…
На рейде стоят корабли.
И раз мы на час короли,
то мелкое помнить не стоит. |
