Без смерти жизнь – понятие пустое,
Но, видно, дух и впрямь превыше плоти.
Деревья умирают только стоя.
Поэты умирают лишь в полете.
В полете легче рвется жизни стебель,
Ведь если уж охоту повели,
Вернее попадешь в того, кто в небе,
А не в того, кто ползает в пыли.
Парит душа, дрожит струна живая.
Ему бы вниз, к земле, покуда цел!
А он летает, не подозревая,
Что кто-то уже взял его в прицел.
Да, этот кто-то – хитрая каналья:
Взгляд неподвижен и рука тверда.
Он метит в крылья вороненой сталью,
А пуля – дура, попадет всегда.
Поет поэт, взлетая выше, выше.
Пьянит его неистовый полет,
Поэтому он выстрел не услышит
И лишь за миг до смерти все поймет.
А тот, с ружьем, параболу паденья
Спокойно проследит. Он не злодей.
Он не получит удовлетворенья
И даже не пойдет искать трофей.
Он не вампир, пирующий ночами.
Своей удаче он не будет рад.
«Зачем же ты стрелял?» Пожмет плечами:
«А чтобы не выпендривался, гад!» |