Утро вспыхнуло где-то в прорехе мансард;
Карлсон смазал мотор, отутюжил штанишки.
Смыл под душем ночного паденья кошмар
И отправил в портфель запрещённые книжки.
Если что-то изъято из библиотек,
Если слеп интернет —
Весь в замках и веригах,
Значит, зря проживет
Свой отпущеный век
Каждый, кто без картинок
Слова видит в книгах.
Значит, каждый малыш
Должен что-то открыть
Там, где спрятана правда
...иногда без жакета;
Там где прошлое жжёт
И архивом дымит...
И понять, отчего существуют запреты...
Он взлетел, чуть жужжа, над массивом жилым
В зимний сад при роскошных апартаментах...
Там внучатый племянник главы Госкомлжи
Ждал его... Но спиной повернулся зачем-то.
Дальше жёсткий захват
И в футляре очки
превратились в стеклянную мелкую крошку.
А в портфеле «нашли»... Нет не книги... Ключи... От квартиры с деньгами...
И кокса «немножко».
В протокол занесли порнофильм и коньяк,
И сигары, и пачку презервативов...
И прикладом лицо
Разукрасили так,
Чтоб потом на экранах не смотрелся счастливым.
И сломавши мотор,
Лишь отснялось TV,
Вниз спихнули летать,
Мол, для эксперимента...
Шито белыми нитками
Было дело о странной любви...
Малыша и механика, что книги читали зачем-то.
|
Но часто, почти всегда, остается послевкусие сожаления об однотонности палитры мышления...
И все время в сторону темных сил, словно специально не замечаете изумрудной зелени и золотистых лучей света,
приглашающих вас в жизнь, в ей удивительный, чувственный диапазон красок.
Пишу такой откровенный комментарий из уважения к вашему творчеству.