ПТИЦА
Ночь. Дорога. Встречные фонари.
Я в автобусе сижу у двери.
Кто-то уже спит.
Сосед слева пьёт пиво «Пит».
В салоне нет света.
Душно. Лето…
Женщина вошла на остановке,
села рядом неловко.
Молчала, пока автобус не поехал.
– А вам нравится Эдита Пьеха?
– Нет, – отвечаю.
– Мне тоже, – вздыхает.
Голос у неё чистый, в тишине тает.
– Я вам не мешаю?
– Ничуть,
всё равно не могу уснуть…
– Считайте пирамиды,
поможет: в их тяжести – снов флюиды…
В кресле откинулась, вздохнула,
серьга в темноте блеснула.
Затихла – показалось, уснула...
Смотрю на неё украдкой:
красива, профиль благородный,
волос густых укладка,
в свете луны белая кисть пальцев ломких,
свежий запах духов тонких…
– Как думаете, сколько мне лет? –
спросила, не открывая глаз.
– Женщины так спрашивали меня не раз.
– И всё же?
Я как бы женщина тоже.
– Время вас щадит
и за судьбою следит.
– Дипломатично...
Впрочем, для мужчин лгать типично.
– Почему же так строго?
– Извините, я посплю немного…
Моя же дремота куда-то
разом пропала. Стало легко.
Жалею, что ехать недалеко.
Волнение странное
принял как данное.
– Люблю ночь и дорогу:
во сне мы все ближе к Богу… –
заговорила она вновь. –
Наверное, ещё ближе – любовь?..
Возражаю:
– Дорога – это всегда опасно.
– Не опаснее, чем дома, когда чувство угасло.
– Всё когда-то угасает…
– Но не всех бросают! –
сказала резко. Отвернулась,
в окно чёрное уткнулась.
Чувствую – плачет.
Неловкая обстановка…
Как раз остановка,
покурить вышел,
водитель мне что-то сказал –
не слышал.
На улице свежо, прохладно.
«Чего волнуюсь? Кто она мне?
Никто – и ладно…»
Вернулся. Ждёт, вижу,
подвинулась ближе.
– Простите. Наболело…
Я вам, похоже, надоела?
– Совсем нет…
– А я вот уехала без денег на обратный билет… –
улыбнулась невесело.
Опять задремала – голова свесилась.
Почему-то смотреть на неё хочется,
в сердце желание точится.
А автобус дальше везёт в ночь, мотором урчит,
где-то в салоне сзади женщина ворчит…
Чувства странные.
В голову полезли мысли пространные:
о доме, что не построил,
о сыне, которого против себя настроил
из-за мелочей, –
теперь вот живу один, ничей.
На смертном одре вдруг себя представил –
страшно стало: что в мир этот оставил?..
К матери вот еду за последние три года
первый раз –
не мог в письме черкнуть пару фраз,
как бы занятой,
а сам то с этой поживу, то с той…
Дотянул, пока не позвонили,
что чуть маму не схоронили…
За окном что-то похожее на рассвет.
Сосед слева взялся за второй чипсов пакет.
Скоро выходить –
решил попутчицу не будить.
Она вновь заговорила сама
(голос её сводит с ума):
– На всякий случай –
меня Александрой зовут, реже Шурой…
Не посчитайте дурой.
Просто я устала:
тоска к сердцу пристала –
не оторвать,
с прошлым никак не могу порвать,
а новое ещё не настроилось,
сомнение в душе пристроилось, –
такие вот удила…
Повернулась вдруг ко мне, за руку взяла:
– А вы способны начать жизнь с чистого листа?
Например, сойти сейчас со мной в темноту,
в эти незнакомые места?
Не важно, что мы не знаем друг друга, –
я бываю порой хорошая подруга…
Опешил, не знаю, что сказать.
– Вообще-то, места мне знакомы –
здесь живёт моя мать…
– Ну и что?! Проедем дальше…
от этой фальши… –
сказала она горячо,
развернув меня за плечо. –
Прекратите спать!
Во сне душа перестаёт дышать!
Надо жить там, где страсти пылают огнём,
где звёзды видны не только ночью – и днём,
там, где лазурное море и вечное лето, –
в ста шагах от начала света…
Молчу, как-то стало не по себе.
– Не смотрите на меня так!
Вы мужчина или тюфяк?
Не верите, что есть мир,
где ангелов больше, чем аистов,
где счастье и равенство?
Можете не отвечать –
таким, как вы, лучше молчать!
А я вот всё равно буду летать!
Я – птица!
Пусть кругом эти постные лица –
хочу быть там, где запах полыни
и небо, придуманное Феллини…
Идёмте со мной! Нам надо быть с ними!..
Она наклонилась надо мной, перешла на шёпот:
– А вы не знаете – ездила Пьеха в Сопот?
– Не знаю, – бормочу.
Сумасшедшая, думаю, –
а сам волосы трогать её хочу…
Отстранилась, осталась стоять в проходе,
потеряв ко мне интерес.
Чувствую себя глупо –
уставился на её юбки разрез…
Туман такой, что дорога как будто
закрыта сукном.
Проявились какие-то дома за окном.
Автобус медленно ползёт. Сижу, себя жалею:
всю жизнь не везёт, – не дай бог,
к матери не успею…
Транспорт наш вдруг тормозит резко,
гремит железка,
сосед слева уронил бутылку пива,
по проходу рассыпались яблоки и сливы…
В салон вбежал мужчина худой,
в очках, с аккуратной бородкой, седой.
– Саша, слава Богу, ты здесь!
Я извёлся весь!
На такси тебя догнал,
как только узнал…
Что опять произошло?
Что на тебя нашло?
Ты мне очень нужна,
без тебя дом – пустая чаша.
Я люблю тебя. Пойдём домой, Саша!..
Безучастная, она пошла за ним покорно,
наступая на сливы,
а автобус тронулся дальше,
пропуская БМВ и «нивы»…
Настроения нет.
Обвиняю в своих грехах весь белый свет.
Прошу остановить автобус. Выхожу.
Остаюсь один на шоссе.
На восход солнца гляжу.
От холода утреннего дрожу.
Впереди дорога натруженная лежит.
Места знакомые…
Надо жить!
|
