Скарлетт О’Хара — капризный ребенок; все восхищенно суетятся вокруг. Скарлетт привыкла, что с самых пеленок ее выполняют любые «хочу» — кажется, вдоволь батиста и кружев, только ее не волнуют шелка. В мыслях — лишь он, что так дьявольски нужен — имя слетает опять с языка.
Скарлетт живет и надеется: «Эшли!» Словно смакует на алых губах. Только, увы, все мечты и надежды утром одним рассыпаются в прах. Кончено детство и кончены грезы! Скарлетт не верит, колеблется, ждет. Но — решено; и под девичьи слезы Эшли — другую — венчаться ведет.
Но никакие преграды и войны Скарлетт не в силах сломать и разбить; Скарлетт О’Хара — не из побежденных, она — победитель свирепой судьбы. Пусть он другую целует во мраке, пусть он ей отдан во веки веков — Скарлетт полна безрассудной отваги, и не уйти от любовных оков.
Скарлетт не знает, но новое имя уже подступает к мятежной душе. Скарлетт — его госпожа и рабыня, и в темноте едва слышится: «Ретт!» Скарлетт его от души ненавидит: кто он? Мошенник, подлец, негодяй! Только его ненавистное имя путь в ее сердце находит шутя.
Эшли — далекая, мнимая слабость, Батлер — отчаянный, варварский бой; к первому в ней ничего не осталось, а со вторым неужели — любовь?
Скарлетт О’Хара — не из побежденных, только тоски ей никак не унять, когда он чеканит — чужой, отрешенный:
«Моя дорогая, мне — наплевать». |
