Сударыня, ваш удивлённый взгляд...
напомнил мне начало девяностых,
когда мы сдуру потеряли Ленинград
и получили Собчаков и Новодворских.
Когда подняли в избиркомах гребешки:
‒ Долой совок! Да здравствует свобода! --
и партбилеты разорвали петушки,
а мы поверили и тявкнули: "Свобода… "
В тот час пришли хозяева земли,
заводов, фабрик, недр, электростанций,
купили нам свободу за рубли
под бурю нескончаемых оваций.
Вконец освободившись от оков
из злата, алюминия и стали...
в правах восстановили "кулаков"
и с тем колхозы сходу разогнали...
А Глас благоразумный сколько раз
мы обвиняли в ереси и смуте?!
‒ МЫ продаём Европе нефть и газ!
Он возражал по форме и по сути:
"ВЫ -- пре́дали любимых и друзей,
вы разорвали родственные узы,
пропи́ли честь, забыли матерей
и растоптали непорочность Музы..."
В глубинах образованной души
хрипел натужно голос неподкупный:
"Опомнись! Не беснуйся! Не греши!" --
но мы доход считали совокупный
и дебит с кредитом сводили, как могли.
Долги детишкам, старикам и Богу
тем временем крепчали и росли,
прокладывая к Дьяволу дорогу...
Меня, конечно, можно упрекнуть
и уличить в отсутствии морали,
прикрикнуть: "Эй, людей не баламуть,
мы три войны случайно проиграли..."
Случайно погубили молодёжь
и стариков случайно обокрали,
случайно обнародовали ложь
и хлебом-солью не́друга встречали.
Случайно всё: и кризис, и чума,
неурожай, угроза карантина,
совсем случайно кумова кума
купила дом в окрестностях Берлина.
Я ‒ бывший комсомольский секретарь,
и мне известны нормы поведенья,
я также знаю, что когда-то "встарь"
казнили за такие совпаденья...
...
Свища полярным ветром у виска,
безродна, беспощадна и бездомна ‒
свобода… окаянная… жестка...
и в чистом виде крайне несъедобна.
Конечно, подсоли её трудом
и поперчи осмысленным законом,
отмой да посели в хороший дом,
да сбрызни дорогим одеколоном,
прибавь тепла, пересади мозги
той доброй феи ‒ Золушкиной тётки...
Она ж тогда подохнет от тоски:
без крови, без наркотиков, без водки...
.
31.01.11.
|
