Меня влекут забытые столетья,
Движенья рук, изящество балов,
Как карнавал в Вероне Капулетти,
Так в Петербурге — пиршество дворцов.
Я прохожу роскошные покои,
И кажется, мелькнут то здесь, то там
Ушедших дней ушедшие герои,
Моим теперь врученные стихам.
Здесь, кажется, вчера еще гремели
Мазурки, вальсы, польки, котильон...
Я там была. Я помню эти двери,
Ведущие на узенький балкон. |
Я помню: шла дворцовой анфиладой,
покои оставляя за спиной.
Я шла на бал.
Мне очень было надо,
хотя в тот день была, увы, больной…
А вот и музыка!
Звучит мазурка.
Её я танцевала во дворце
холодного в ту пору Петербурга.
Улыбка у партнёра на лице...
Он был хорош!
На следующий танец
он снова ангажировал меня.
Поляк, а это значит иностранец.
Лучистые глаза полны огня!
А после бала долгая прогулка
вдоль берега мерцающей Невы.
Дворцовый мост, проспект и переулки...
И вежливо: – А не замёрзли Вы?
Потом гостиница.
Роскошный номер.
Затем любовь до самого утра…
И вежливо: – Мне надобно в Житомир.
Не город, а скучнейшая дыра…
И мы расстались навсегда с партнёром.
В письме прислал мне с дюжину стихов.
В Житомире служил он гувернёром,
воспитывал там местных барчуков…
Я отвлеклась…
Войдя в большую залу,
увидела там множество гостей.
И мне не по себе немного стало.
Уж лучше в зале было бы пустей…
И чтобы кавалер, мной не забытый,
вдруг появился из небытия...
Костюм танцора, взгляд открытый;
и вмиг тогда б прошла болезнь моя...