В одном селе, где я неволил дух
В попытках сочинить произведенье,
Мое внимание привлек один петух
Своим необычайным поведеньем.
Откуда появлялся он – секрет.
Как правило, в запачканных рейтузах.
И ну блажить, срываясь на фальцет,
К примеру: «Ку-ка-рЕ-ку! Я – Карузо».
А после этого, внезапно сбросив стать,
И знать, не помышляя о поклонах,
Как понесется, как начнет тикать,
Как будто во спасенье от бульона.
И спрятавшись за старенький сарай,
Или забравшись в заросли малины,
Рейтузы станет заново марать
При помощи навоза или глины
А появившись вновь среди двора,
Ведет себя довольно напряженно,
То шаг изменит, то наклон пера,
То вдруг бежит от кур, как прокаженный.
Исчезнет вмиг, и будто насовсем.
И явится… Откуда только вылез?
Ну, прям, агент Британский ОО7,
Иль наш родной отечественный Штирлиц.
И уж когда совсем его не ждешь,
Внезапно набежит из подворотни,
И на себя нисколько не похож,
Вопит: «Ку-ка-ре-кУ! Я – Паваротти!»
И вот к его хозяйке как-то раз
Я пристаю с вопросом, между прочих,
Мол, что же за такой петух у вас?
Какой-то уникальный прямо кочет.
Хозяйка машет мне рукой: «Лентяй.
Уже не ждут с него потомства курицы,
Ведь знает, что бесплодный, негодяй,
Вот потому под гения шифруется!»
|
