МОЯ СОРОКОНОЖКА
Кто – заводит в доме кошку,
кто – мышонка, кто – сову,
я ж завёл сороконожку
и счастливый с ней живу.
Только брызнет свет немножко,
только птички запоют,
а моя сороконожка
на кровати тут как тут.
Заберётся на подушку,
ну, а я кричу:
«Вай-ва-ааай!»,
а она грызёт мне ушко,
соня, мол, давай вставай!
Действо это нам не ново.
И тогда я
(видит Бог)
бодро ей скажу:
«Здоро́во!»
и пожму одну из ног.
Я люблю её милашку
и она, платя добром,
лезет враз мне под рубашку
и щекочет под ребром.
Есть в ней такт, душа, манеры,
но когда не дремлет враг,
может лучше бультерьера
защитить родной очаг.
Коль идёт, стуча в окошко,
к нам, непрошенный вдруг гость,
может стать сороконожка,
гостю, словно в горле кость.
Из прихожки на порожек
даст такого стрекача,
очумелых сорок ножек
в темпе яростно суча́!
Ты тогда с того порожка,
гость, на улицу беги,
коль моя сороконожка
встала вдруг не с той ноги!
Выгнав недруга без палки
вмиг за и́вовый плетень,
с ней играем в догонялки
и смеёмся целый день.
Ну, а после ближе к ночке
мне любезно неспроста
поцелует нежно щёчку,
чмокну я её в уста…
Для меня она – не бремя.
Нет её милей родни…
Так моё проходит время,
так мои несутся дни.
Деградирую, как гоблин
я былой свободы вне.
Ну а, хули…
чё ещё, блин,
в карантине делать мне!
|
И в карантин посмеяться можно. И нужно!