Спросил я предка, что на ветке
Вершил банану приговор:
Дружище, Морти, ты не в клетке
И не чипован до сих пор.
В среде ли обезьяних братий,
Прости, что вдруг предположил,
Лежат основы демократий
И всяких прав, чтоб я так жил?
На это грустная мартышка,
Швырнув под пальму кожуру,
Вещала: Слушай, друг мой, Мишка,
К чему озвучивать муру!
У нас такая же бодяга:
Мздоимство, кражи и разврат.
Пусть, нету ни герба ни флага,
А только красный голый зад.
Вожак глядит в Наполеоны,
Самцы в законе - бандюки,
Да три-четыре их Горгоны,
Порастопырили соски.
Она, мартышечья элита,
Жирна, безудержно жадна.
И любит, чтобы шито-крыто
И чтобы прочим - ни хрена.
Простым мартышкам - корм подножный,
Остатки трапезы "богов".
Когда голодный, невозможно
Их вопли слышать про "врагов" ...
И посмотрела столь тоскливо
Мартышка прямо в душу мне,
Что я открыл ей банку пива,
За то расстроившись вдвойне.
И слов бессмысленных не тратил:
Все в лодке, лодка - на мели.
От обезьяньих "демократий"
Мы и на веслах не ушли. |