282
Гарпаг и властитель, решая совместно,
Внимательно всё осмотрели вокруг:
Брать приступом крепость врага бесполезно –
Не хватит ни смелых людей, ни самбук!
Признался советнику юный властитель:
«Взять Сарды – великая честь для меня!
Но очень надёжна у Крёза обитель,
Высокие стены её, как броня!»
283
«Коль были б в разведке у нас Бореады,
Иль Дева Афина склонила б скалу
(Она же держала рукой Симплегады!),
Тогда б мы пришли к золотому столу!»
Так молвил советник, на крепость взирая:
«Ах, если б за стену мог бросить я взор…
Вошли бы в богатые Сарды, играя,
Вели бы мы в царском дворце разговор…»
284
А Кир произнёс: «Будем в царском чертоге!
Зачем-то сюда позвала нас судьба!
И выход подскажут великие боги,
Должна быть наказана нами алчба!»
«Вели, царь, охране следить за стеною –
Она непременно откроет секрет!
Пусть будет оплачен достойной ценою
Полезный для нашего дела совет!»
285
«А что говорят о стене старожилы?
Ужели в стране этой нет знатоков?»
«Одних у себя приютили могилы,
Другие познали жестокость оков».
«Скажи, кто рискнёт выручать осаждённых?
Откуда появится новый наш враг?»
«Никто не возьмётся спасать побеждённых –
Ты очень силён!» – молвил Киру Гарпаг.
286
Тут вышел на стену властитель лидийский
И крикнул с неё, угрожая рукой:
«Рассеетесь вы, как песок аравийский,
Когда я сойду со стены городской!
И вспомнит щенок об отце Митридате,
Когда будет взят он лидийцами в плен!
Сварю недоноска в расплавленном злате,
И бюст отолью, чтоб он был незабвен!»
287
Куруш сел на камень, согнувшись от смеха:
«Ты, Крёз, подсказал, что мне делать с тобой!
Стена крепостная для нас – не помеха,
Когда на неё мы полезем гурьбой!»
«Стена неприступна, лошак чернобровый!
Баранам грози, молодой волопас!
Ты – выкормыш хитрый *собаки дворовой,
Зря выставил глупость свою напоказ!»
288
… Так несколько дней Крёз смеялся над Киром,
А тот озабочен был только стеной,
И он объявил всем своим командирам:
«Нашедший в ней ход награждён будет мной!»
А сам рассуждал о своём положенье,
Впадая порою невольно в тоску:
«Ведь знает судьба то, что будет вторженье,
И туго придётся тогда старику!
289
Ах, мне бы вернуться к отцу-Митридату,
Промчаться бы с ним по зелёным лугам…
А я устремился к лидийскому злату,
Оно не приблизит живущих к богам!»
И стал выезжать он к зелёным долинам,
Вдыхать там, как в детстве, душистый шафран,
И где забывался легко властелином
Сошедший с ума от богатств старикан.
290
Но мысль возвращалась к высокому Тмолу,
К которому Сарды прилипли смолой,
А конь уносил властелина к Пактолу,
Летя по равнине звенящей стрелой.
Вдоль берега мчался скакун длинноногий,
И Кир вдруг увидел дымок за бугром,
Там взору явился лидиец убогий,
Лежащий бессильно пред слабым костром.
291
Кир, спрыгнув с коня, вопросил осторожно:
«Почтенный, ты ранен, и помощь нужна?»
«Мне жить на земле этой скверно и тошно,
Испил, видно, чашу судьбы я до дна.
Сдружился с бедой за последние годы,
А был у царя на хорошем счету,
Ходил вместе с Крёзом когда-то в походы,
Советы давал я ему на лету.
292
Цари не бывают друзьям благодарны,
Особенно те, кто богат сединой.
Они, как лисицы, порою коварны –
Таким был лидийский властитель со мной…»
Кир молча пред ним разложил всё съестное,
Что брал по привычке в походы с собой,
На тлеющих углях согрел он мясное,
Как делать любил перед долгой пастьбой.
293
Всю пищу отдал, не промолвив ни слова,
Прекрасно усвоив персидский закон:
Не требуй в беседе от гостя иного,
Чего не желает рассказывать он!
Старик посмотрел на царя с удивленьем:
«Ты, судя по странной одежде, чужак…
Ожил я немного с твоим появленьем,
А значит, не сделан последний мой шаг!
294
Скажи, иноземец, тебе интересно,
Что в поле вещает убогий старик?»
И Кир произнёс: «Я готов, если честно,
Услышать души раздирающий крик!»
«На службу я Крёзом был взят очень рано,
Едва ли был старше тебя в те года.
Умом мог затмить молодого тирана,
Но только не делал того никогда.
295
Я был молчалив, но сметлив и спокоен,
И мненье своё я держал при себе,
Считал, что не должен обученный воин
Других поощрять в подковёрной борьбе.
А годы летели к жестокому Крону,
Распухла от золота Крёза казна,
И он устремился к соседнему трону,
Его не пугала с Курушем война».
296
А Кир шевелил угольки рукоятью
Хлыста, что ему подарил Митридат –
Любил предаваться такому занятью,
Ещё не изведав дворцовый диктат.
«Тебе не наскучил рассказ, чужестранец?
Полдня ты со мною провёл у костра,
Над морем уже догорает багрянец,
И скоро появится солнца сестра…»
297
«Продолжи рассказ свой, старик, без стесненья,
Скажи, почему ты лежишь здесь один?
За что голодаешь и терпишь лишенья,
Ужели разгневан тобой господин?»
«Крёз выгнал взашей из столицы служаку,
Который был верен ему много лет…
Не гонит из дома хозяин собаку,
Меня же царь выгнал за дельный совет…
298
Решил воевать он с неведомым Киром,
Которым легко побеждён Астиаг,
Конфликты решать предпочтительней миром,
Не каждый сосед – обязательно враг!»
«Да чем же опасен персидский властитель,
Хоть слава бежит за царём по пятам?»
«Он – малых племён и народов спаситель
И вскоре подступит к лидийским вратам.
299
Он войско своё увеличить смог втрое,
Свершая победу над дедом своим,
И молвят о нём, как о славном герое,
Кир войском своим беззаветно любим!
Зря пафосный Крёз поспешил с нападеньем!
Ведь мог бы обдумать разумность войны.
Пытался я спорить с его заблужденьем,
Но были ему прорицанья важны…
300
Ему предложил я проверить пророков,
И принял властитель разумный совет,
Но я не давал господину уроков –
Царю я всегда выражал пиетет.
Отправил гонцов он по весям и странам,
Чтоб там ясновидцы без всяких интриг
Сказали, что сделано было тираном
В означенный день и в указанный миг…
301
А вскоре гонцы принесли предсказанья,
И царь, их читая, смеялся до слёз:
«Напрасны на точность у них притязанья –
Другим занят был недоверчивый Крёз!
Никто не провидел, что делал тогда я!
Так нет ясновидцев? Оракул — обман?
Но вот предо мною табличка иная —
Из Дельф мне ответ мудрой пифией дан!»
302
И Крёз, трепеща, прочитал эти строки,
Которые ясно гласили ему:
«Ты мясо варил в этот срок недалёкий.
И было в тот день помещенье в дыму.
Варил ты в котле черепаху морскую,
Добавил ягнёнка с травой в кипяток,
Тревожило душу твою бунтовскую
Желанье войною идти на восток!»
303
Он вмиг побледнел от такого ответа:
«Следит с Геликона за мной Аполлон!
За точный ответ одарю Мусагета –
Обоз золотой будет вновь снаряжён!»
Тогда-то направил меня он в Элладу:
Корабль с караваном везли сундуки…
Вручил я оракулу эту награду,
Коснулся провидицы тонкой руки.
304
Вопрос властелина был передан мною:
«Что будет, пусть пифия даст мне ответ,
Коль я на соседа пойду вдруг войною,
Какой я оставлю в истории след?»
Ответ на доске был записан значками,
Его царь прочёл, не увидев вреда:
«Коль ты перейдёшь реку Галис с войсками,
Разрушишь великое царство тогда».
305
«И что из того получилось, почтенный?» –
Спросил с интересом беднягу Куруш.
«Чужак, я с тобой потому откровенный,
Поскольку теперь я, как ветер, досуж».
«А в Дельфах оракул, считаешь, правдивый?»
«Для тех, кто поймёт всё, правдивее нет!
А царь был в метаньях, как пёс шелудивый,
И он не услышал разумный совет!»
306
… Ночь тихо сошла на просторы чужбины,
Безмолвно плясали в костре языки,
Сидели здесь двух поколений мужчины,
Взирая на гладь златоносной реки…
А старец, подумав, продолжил вещанье:
«Оракул Дельфийский бывает неправ –
Осталось забытым одно обещанье,
Как сброшенный лист многолетних дубрав…
307
Немым рос у Крёза смышлёный наследник,
И лекари часто толпились у нас,
Но тщетно! – продолжил седой собеседник. –
Царевич не молвил и нескольких фраз.
Направил Крёз взгляд на треножник дельфийский,
Но странный ответ получил он тогда:
«Пусть нем будет лучше наследник лидийский:
Он речь обретёт, но наступит беда».
308
Без лекарей стало просторно в чертоге,
А юноша этот молчит, как скала!
Теперь не ведутся о нём диалоги –
У Крёза важнее его есть дела…
А было ещё для царя предсказанье,
Над коим смеялся властитель полдня –
Как будто доставит тирану терзанье
Власть сына ослицы чужой и коня!
309
Вопрос был о долгом правленье тирана,
Но странным ответ был, поверь мне, чужак:
«Ты станешь слабее больного барана,
Когда воцарится на троне лошак!»
Тогда Крёз смеялся до самозабвенья.
«Ослы, а не мулы на тронах видны! –
Промолвил себе он в пылу вдохновенья. –
Теперь я уверен в успехе войны!»
310
Пытался я выразить Крёзу сомненье:
«Зачем богатею страна бедняков?
А если она отразит наступленье?
Мы будем мишенью прекрасных стрелков!
У нас, повелитель, нет мощного флота,
А Сарды, сказать откровенно, слабы!
И станет последней на Кира охота,
Зачем же тебе испытанье судьбы?»
311
С улыбкою хитрой царь выслушал это
И молвил: «Я понял совет мудреца!
Иди, отдохни от забот до рассвета!»
И выгнали слуги меня из дворца!
Я долго скитался по дебрям и скалам,
Тонул, как в болоте, в зыбучем песке,
И выть приходилось голодным шакалом,
Не знаю, как вышел я к этой реке…»
312
Кир много узнал из того монолога,
Что слушал спокойно под бледной луной,
Но только не слышал о тайне чертога,
Что скрыт был надёжно за крепкой стеной.
Куруш вопросил старика осторожно:
«А можно ли тайно войти в город твой?»
«Проникнуть в богатые Сарды возможно,
Но тайн не открою, пока я живой!
313
Хоть я голодаю по воле тирана,
Но верен ему и великой стране!
Опомниться должен царь поздно иль рано,
И вновь возвратится удача ко мне!»
«Как долго продержатся Сарды в осаде,
Что станет с народом твоим через год?»
«Напрасно спросил ты о долгой блокаде –
Друзья властелина – надёжный оплот!»
314
«О долгой осаде я молвил напрасно –
Для Кира важнее его быстрота!
Ему будет Азия скоро подвластна,
Стремительность – главная перса черта!»
«Но Крёз заключил договор с Вавилоном,
Со Спартой, владычицей тёплых морей,
И перс познакомится быстро с полоном,
Поскольку тиран наш всех прочих хитрей!»
315
Куруш промолчал, находясь в размышленье:
«У жизни людской небольшая цена –
Бессмысленно опытных лет накопленье,
От них бурдюком не распухнет казна…»
Рассвет поднимался над степью зелёной,
Вдали Кир увидел десяток теней,
Спал рядом лидиец с душой утомлённой,
Не слышал старик топот быстрых коней…
316
Кир встал и размял онемевшие ноги,
И нежно погладил коня возле глаз,
Услышал восторженный голос с дороги:
«Нашёл в крепость ход молодой скалолаз!
Куруш, повелитель империи новой,
«Бессмертные» воины – в царской норе,
Сразились мы ночью со стражей дворцовой,
И скоро окажется Крёз на костре!»
317
Проснувшись, старик испугался безмерно –
Он целую ночь вёл беседу с врагом!
Кир молвил: «Служил ты правителю верно,
За это не будешь ты бит батогом!
Его накормите, оденьте скорее,
Старик невиновен в текущей войне...»
А тот отвечал: «Ты тирана добрее,
С душевным теплом относясь к седине!»
318
… Росою умылись высокие травы,
Светлел торопливо ночной небосвод,
Скакали захватчики крупной державы
К открытым полотнам столичных ворот.
Глоссарий к поэме:
Афи́на — прекрасная и могучая дочь Зевса, рождённая из его головы, олимпийская богиня справедливой войны, военной стратегии и мудрости, покровительница ремёсел и одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции.
Бореады — сыновья бога северного ветра Борея — Зет и Калаид — крылатые летающие воины.
Вавило́н — знаменитый богатый древний город в Месопотамии, столица
Гарпа́г — мидийский сановник, советник царя Астиага, а затем военачальник Кира II Великого и сатрап государства Лидия.
Дельфы — древнегреческий город в юго-восточной Фокиде, с храмом и оракулом бога Аполлона, где от имени бога-прорицателя вещала пифия.
Кир II (или Куру́ш II) — блестящий полководец и царь Персии, который еще при жизни получил прозвище «Великий», когда основал мощную Персидскую империю, объединив разрозненные государства от Средиземного моря до Индийского океана.
Крёз (Крез) — последний царь Лидии из рода Мермнадов. Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла (98 % золота или серебра) и гербовую царскую печать на лицевой стороне (голова льва и быка). По этой причине он слыл в античном мире баснословным богачом.
Крон (Кронос) – в греческой мифологии властитель времени
Ли́дия — в древности страна в Малой Азии, доходившая до Эгейского моря и внутри полуострова занимавшая верхние течения Герма и Каистра, отделённые друг от друга Тмолом. Внешнеполитический расцвет Лидии приходится на время правления царя Крёза. Он покорил греческие города в Малой Азии (в Ионии), заставив их платить Лидии дань. Но при нём Лидийское царство было завоёвано персидским царём Киром.
Митрида́т — пастух Астиага, который в долинах пас царские стада. Супруг Спако и приёмный отец Кира II Великого.
Мусаге́т — эпитет Аполлона, означающий: «предводитель Муз».
Пакто́л — река, ставшая золотоносной после того, как в ней смыл златотворный дар бога Диониса жадный царь Мидас. Протекает в царстве Лидия, завоёванном Киром.
Пи́фия — прорицательница, в храме Аполлона в Дельфах, устами которой предсказывал будущее сам Аполлон.
Са́рды — один из великих городов древнего мира, наиболее известный, как столица Лидии.
Симплега́ды («сталкивающиеся», «смыкающиеся») — в греческой мифологии скалы, плававшие у входа в Понт Эвксинский. Двигаясь, как живые и сталкиваясь, эти скалы разбивали проплывающие меж ними корабли, или топили их огромной волной.
Спа́рта (Лакедемон) — древнегреческое государство и город на полуострове Пелопоннес, в долине реки Эвро́т (область Лаконика).
Тмол – гора с отвесными стенами, к которой примыкал город Сарды
|
