(составная рифма)
Мне б четвёрку да карету, да влететь в него —
в пламень пушкинского лета двадцать третьего!
Пусть по слухам, по наветам и в бесправии
мне б разгульным слыть поэтом в Бессарабии.
И в объятьях куртизанки пасть во грех мирской,
просыпаясь спозаранку в спальне греческой.
Где-то голос полупьяный (надо ли его?),
песни, шум — галдят цыганы надоедливо!
Сколько будет простодушных околесиц днём?
Мой румынский! — я, как Пушкин, ни бельмеса в нём!
Вечер: Муза, травы, хмели, слог лавиною,
и закат безумен трелью соловьиною.
В поцелуях и смиренье зачерпнём грехи
в томном запахе сирени да черёмухи!
P.S.
Мир фантазий воспалится в ночь последнюю…
Я влюбился в Вас, Калипсо, в двухсотлетнюю!
|
Послесловие:
ГРЕЧАНКЕ
...И с этой ножкою нескромной
Ты рождена для неги томной,
Для упоения страстей.
Скажи - когда певец Леилы
В мечтах небесных рисовал
Свой неизменный идеал,
Уж не тебя ль изображал
Поэт мучительный и милый?
Быть может, в дальной стороне,
Под небом Греции священной,
Тебя страдалец вдохновенный
Узнал, иль видел, как во сне,
И скрылся образ незабвенный
В его сердечной глубине?.....
Rocktime
