Акценты расставлены, точки, тире, запятые,
печати и подписи… Дробно стучат кастаньеты…
Морзянки осенней идут сообщенья простые,
монотонно – сумбурные, рваные, чаще – пустые…
под пик меланхолии - реквием ливня по лету.
Осень. И этим всё сказано. Сплин. Безнадёга.
Октябрь – бармен разливает простуду по лужам,
дозируя солнца микстуру по каплям, по крохам,
с снисхождения Дьявола и с попущения Бога
глинтвейном тепла похмелив отсыревшую душу.
Сознание –пёс на цепи с безнадёжною тягой
к свободе с ключами в пределах усталости звеньев…
Но, осень любезно предложит перо и бумагу,
и в угол загонит, как крысу, чтоб больше ни шагу…
чтоб плакал в жилетку до одури, до исступленья.
Календарь известит о её приближении задолго,
всё равно не заметим прихода за буднями блёклыми.
Лишь однажды увидим: на землю обрушилась радуга,
бабьим летом согрев снисходительно, хоть и ненадолго…
паука в сон вогнав меж оконными пыльными стёклами.
Ощущая побочный эффект на себе – ностальгию,
принимая, как данность, осенней тоски гильотину,
ощутим – мы чужие… чужие друг другу, другие…
Взгляд отводим, щекой подаваясь под губы сухие
Битой чашки судьбы не приклеенных две половины…
С каждым годом тепла в наших душах всё менее... менее…
Поцелуй ритуальность утратил, скатившись в привычку.
Мы друг к другу прикованы чувств поржавевшими звеньями:
две свечи догоревших, одною зажжённые спичкой.
От осеннего холода стынет душа обнажённая,
посылая в себя пули памяти… выстрел за выстрелом…
девальвация чувств записала меня в прокажённые,
схоронив в безымянной могиле под ржавыми листьями.
Просто, в тюнер сознания вшиты частоты осени
и под дробь барабанную ливня который год
непогода швыряет в борцовской манере оземь
душу и волоком тянет на эшафот. |
