В пустыне чахлой и скупой
На всё, что с вкусом совместимо,
Бесплодной, мрачной, где вестимо
Нескоро сыщешь водопой,
Плелись два путника навстречь,
Тропу пытая взглядом строгим.
Присели рядом у дороги.
И повели такую речь.
Отколь грядёшь ты, милый друг -
Спросил шагающий к Востоку -
Гляжу, судьба с тобой жестока.
В пути ты встретил столько мук!
Копыт ослиных силуэт
На теле. Здесь же и укусы.
Те раны... Видимо зулусы
Метали дротики вослед?
Увы - бедняга отвечал -
Я шёл в пустыню, как в обитель
Певец, а вовсе не воитель,
Ища единственный причал.
Мой слабый голос из оков
Рвался', поправ в душе сатиру,
Я гимн слагал большому миру.
И тут... осёл с бадьёй стихов!
Его безумные глаза...
Они сверкали будто фары.
На нём сидела Гарпий пара,
Не смысля в такте ни аза.
Такой досадный поворот
Моё усердие имело!
Осёл в меня вцепился смело,
Возницы ж взяли в оборот.
И с тем поплёлся я домой,
Палим лучами Гелиоса...
А ты уйдёшь ли от вопроса -
Чего здесь ищешь, милый мой?
Вонми - ответствовал собрат -
Узреть страдальца рад я ныне.
Но полно! К нынешней пустыне
Поверь, привязан я стократ.
Отшельник, равно волен я
Терзать умы в песках бредущих.
А так же гадов вездесущих
Низать на лезвие копья.
Пейзаж известен мне давно.
Здесь брат убогого поэта
Открыл маршрут Пустыня - Лета
И в Лете всё загадил дно.
И вот, от ночи до зари
Бредут ослы, куют оковы,
Хреначат оды Хлестаковы,
Да петли вьют нетопыри.
А я, облазив склоны гор,
Набрал мешок шипов терновых -
Былые вышли, нужно новых -
Чтоб с ними мой продолжить спор.
Беседы близился итог.
Донёс Борей ослиный запах.
Один пошёл домой, на запад.
Другой - в пустыню, на восток...
Морали в этой сказке нет.
Какие могут быть морали,
Когда настолько всё... не важно,
Что жив пустынею поэт.
|
