Я ПОМНЮ
Я помню: шла дворцовой анфиладой,
покои оставляя за спиной.
Я шла на бал.
Мне очень было надо,
хотя в тот день была, увы, больной…
А вот и музыка!
Звучит мазурка.
Её я танцевала во дворце
холодного в ту пору Петербурга.
Улыбка у партнёра на лице...
Он был хорош!
На следующий танец
он снова ангажировал меня.
Поляк, а это значит иностранец.
Лучистые глаза полны огня!
А после бала долгая прогулка
вдоль берега мерцающей Невы.
Дворцовый мост, проспект и переулки...
И вежливо: – А не замёрзли Вы?
Потом гостиница.
Роскошный номер.
Затем любовь до самого утра…
И вежливо: – Мне надобно в Житомир.
Не город, а скучнейшая дыра…
И мы расстались навсегда с партнёром.
В письме прислал мне с дюжину стихов.
В Житомире служил он гувернёром,
воспитывал там местных барчуков…
Я отвлеклась…
Войдя в большую залу,
увидела там множество гостей.
И мне не по себе немного стало.
Уж лучше в зале было бы пустей…
И чтобы кавалер, мной не забытый,
вдруг появился из небытия...
Улыбка на лице и взгляд открытый;
и вмиг тогда б прошла болезнь моя...
ГЕБА
И часа не прошло, как ослепив глаза,
кнутами молний тёмный лес стегая,
холодная и даже ледяная,
на город душный наш надвинулась гроза.
Срывала кровли у окраинных домов,
валила придорожные берёзы.
Давно так не свирепствовали грозы,
и не было давно таких лихих ветров.
Как перволетняя гроза была груба!
Устроив громовую канонаду,
густым тяжёлым крупно-льдистым градом
в полях засыпала взошедшие хлеба.
И вдруг всё кончилось в мгновение одно!
И вновь жаровня солнечная в небе.
Я возношу хвалу богине Гебе,
когда смотрю в Её умытое окно.
Она увидела меня, спустилась вниз
и мы пошли с Ней по аллеям парка.
А в атмосфере сразу стало жарко,
но грунт дорожки нашей от дождя раскис.
Моя богиня Геба туфельки сняла
и юбку залихватски подоткнула,
руками торжествующе всплеснула,
увидев белочку на ветке у дупла.
У Гебы в светло-золотистых волосах
я вижу радуги цветастый гребень
и ласточек я вижу в синем небе,
и жажду жизни слышу в наших голосах…
И НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТЬ
Аллею нашу в парке старом
не может осень занести
листом с рябин и клёнов палым;
и в лужи с Млечного пути
упали и мерцают звёзды,
застыв в стеклянной тишине.
А мы гуляем…
Пусть и поздно.
Луна в бездонной вышине
за тучей тёмной притаилась…
Но дунул лёгкий ветерок,
и робким светом осветилась
одна из памятных дорог…
На ней мы встретились однажды
под той же самою луной…
И как сказал из нас бы каждый:
- И ты пошёл (пошла) со мной
по этой парковой аллее
гулять вдвоём.
Был листопад…
Но годы быстро пролетели –
вот и вернулось всё назад…
Опять нас свёл счастливый случай,
и в лужах снова Млечный путь,
и боль разлуки неминучей
томит взволнованную грудь…
На вечность были мы моложе
и так хотелось нам любить…
Увы, не с теми делим ложе,
и ничего не изменить…
ЧУЖАЯ
Я вспомнил…
В стылом январе
увидел вас.
Был поздний вечер…
Метель кружилась во дворе,
а на столах горели свечи.
В вечернем платье с декольте
сидели вы за пианино
и песенки из варьете
вы пели целый вечер, Нина!
Играли гости в домино
и были рады несказанно,
когда подали нам вино
под шоколад и круасаны.
Потом подали терпкий чай,
и снова песни зазвучали.
И вы взглянули невзначай
глазами, полными печали.
И что-то сделалось со мной,
и, думаю я, с вами тоже.
Но были вы чужой женой,
и этот факт меня тревожил.
Меж нами появилась связь,
но вскоре потерялась снова.
Она напрасно родилась –
вы были музою другого…
Потом вы подошли к окну,
увидели внизу машину…
И в снеговую белизну
ушли.
А я смотрел вам в спину…
|
