Обуяла бабу гордость.
Обуяла бабу спесь.
И полезла с наглой мордой
куда нельзя было лезть.
И затмило бабе разум.
Заложило уши ей...
Как увидела, так сразу
и упала у дверей.
К ней трапезничать и кто бы?
Не какой-нибудь Кащей,
не зелёный и трёхлобый -
на пороге прямо к ней,
Царь! Якшается особой.
Чай дорогу отмослал,
на крылечке, слава Богу...
Что же Бог на стол послал?!
А она лежит не дышит.
Ну, с чего же, царь начнёт?
Сходни с неба кинет свыше,
да три чарочки махнет...
Затрапезует, польстится...
Пирогов, отведав сто,
со словами, ай, да пицца!
Да и свалится под стол...
Раскатала баба тесто
и начинку к пирогу,
приложила, было, к месту.
Закатала взад губу.
За ухват, не побожилась,
как зарделась в бабе честь...
Вдоль хребта и приложилась.
Не успел за стол и сесть.
Что за блятская порода?!
Угощать не знаешь чем.
Мужики, одни уроды.
Одного им надо, всем...
Времена листались молча.
Обуяла бабу спесь.
Щучьи головы, что мочи,
со стола пытались слезть...
И копчёные селёдки,
к осетрине, к потрохам
разбежалися от плётки,
и под стол кричала, хам!
Гордость бабу обуяла,
неизвестно, точно, где.
Царь трапезничать желают!
На восточной стороне...
Разболелся, так бывает,
получи, Иван, отлуп!
Вся история родная,
как царям лечили зуб...
Короли пожиже вышли,
так и ходят без зубов.
Из Берлина и Парижа,
как отведать потрохов?
13.04.2021, СПб
|
