... та нежность, что затылок мой приподнимала вверх,
когда спокойных взглядов время отступало,
над бедами несла и воздуха вдохнуть давала
в дегтярном запахе забот. Учила находить успех.
Когда железные гремели слёзы в желобах,
а ноздри и глаза забиты были пылью серой,
поддерживала грудь и светлою дарила верой,
в то время, как мечты уже качались на столбах.
О, нежности родимое пятно, дарованное свыше,
о совести, которую в руках никто и не держал,
напоминаешь ты. Когда невидимых зеркал
касается последнее дыханье, на влаге выступившей пишем,
как выполнили мы, что Бог нам при рожденье начертал.
Исполнили своё предназначенье или забыли в суете,
польстившися на блёстелки с погремками?
Я выбирал. А что я выбирал-то? Что загребал руками? –
плесни в лицо мне, совесть, тем!
О, нежность, что затылок мой приподнимала вверх,
когда спокойных взглядов время отступало,
спаси моих друзей, их так осталось мало,
молю тебя – оборони их всех.
Несчастные сердца и так уже тонки,
в них столько накопилось солонцовой боли,
что нужно ли ещё их бедами неволить?
О, нежность, дай им всем тепла твоей руки...
|
В избр.
