Зачем я когда-то стихи написал
о дне роковом и о месте дуэли?
О, Лермонтов, бедный! Я не понимал,
как грозно шумели кавказские ели.
Гроза бушевала, никто не спешил
к источнику с тёплой водой минеральной.
Грот Веры пустой, доктор водку глушил,
как будто он сам был поэтом опальным.
То карты, то сплетни, то Гёте труды.
Шамиль взбунтовался, дороги в засадах.
И не было доктору с истиной сладу,
от молний вблизи трепетали сады.
Позвали к убитому. Долго везла
двуколка убогая с возчиком сиплым.
Дорога всё в гору и в гору ползла.
Жалел, что оставил стакан недопитым.
И зонт не спасал, он промок до костей.
Нашли, господа, когда нужно стреляться!
Уж ждёт комендант о дуэли вестей,
чтоб в ставку отправились сводки реляций.
Смерть быстрой была. Что качать головой?
Взвалить на двуколку и в город вернуться.
На место дуэли сквозь дождь оглянуться.
Как молод был, господи! Боже ты мой!
Уже пелена, как сплошная стена,
подножье закрыла, завесила веткой.
И доктор дремал в мокрой клетчатой кепке.
Какая нелепая всё же страна!
Под утро вернулся он в заспанный дом,
со злостью допил потеплевшую водку
и долго стоял пред открытым окном,
смотрел и смотрел на казачью слободку.
Уехать бы в Мюнхен, в пивной посидеть
с друзьями из детства, открыть там больницу,
да денег не хватит. И надо терпеть
их русскую жизнь, когда следует спиться.
Грозу отодвинуло за Пятигорск,
сады отряхали и капли и вишни.
Эльбрус розовел, в дальнем мареве гор
он немцу мерещился старцем Всевышним.
Казак рыл могилу и песни орал,
Мартынов сидел под домашним арестом.
На грешной земле уже не было места
живому поэту – бессмертным он стал.
А немец всё думал: зачем же врача
не взяли с собой господа офицеры?
И было гораздо теплей, чем вчера.
Печорин у грота письмо ждал от Веры.
2.
И звезда с звездою говорит
М. Леромонтов
Повис над нами свод небесный
и август звёзды разбросал.
Вчера поэт был неизвестным,
сегодня он бессмертным стал.
Он говорил, что нет дороже,
чем память о творце свобод.
Напоминал, что гений прожил
такую жизнь, как весь народ.
Что он вершителям отчизны,
её полей, лесов и грёз
бросал в лицо гнев укоризны
народной мудрости и звёзд.
На гауптвахте под охраной,
смотря на звёзды в вышине,
он понимал, что кончит рано
земную жизнь в своей стране.
Ведь подошлют убийц сатрапы,*
не понимая, что поэт
опаснее для них стократней,
когда в глазах потухнет свет.
Когда не только, что студенты
его цитируют везде,
но даже звёзды и планеты
напоминают о судьбе.
И в этом сила нашей жизни,
святая память о стране,
в которой только смерть и тризна
подвластны думать обо мне.
* Не будем забывать, что Лермонтов на дуэли
с Мартыновым был убит, как Пушкин, именно в
живот. Мартынов за свои дуэли раньше был раз-
жалован из офицеров. На чеченской войне он был
вольнонаемным "охотником за головами" и получал
приличный гонорар за каждого убитого чеченца или
ингуша. Мартынов с двадцати шагов загонял пуля в пулю.
В дуэли Лермонтов не мог с ним соперничать. До этого
за удачные боевые действия Лермонтов был представлен
к награде, но он её не получил из-за стихов о Пушкине.
Так как его бабушка была "горшочной подругой" шефа
жандармов Бенкендорфа с раннего детства,
то шеф жандармов выпросил у Николая 1, чтобы Лермонтову
было разрешено приехать в Петербург на каникулы к бабушке.
Уже вовсю в салонном свете читался "Герой нашего времени"
(окончательное название дал личный цензор Лермонтова).
Во время каникул поэт записал в дневнике:
"В этом сезоне я самый модный человек и жених на светских раутах."
Еще раз повторяю, что Лермонтов в Пятигорске был убит в живот,
как и Пушкин. Так что, видимо, Мартынов получил негласный приказ
убить поэта именно в живот за известные стихи на смерть Пушкина.
Читайте мой цикл о Пушкине "Убийство по плану".
