Госпожа Германия

Видимо, в наказанье за сотворённое зло Бог ослабил их волю и разум, и теперь мы видим то... что видим. С мультикультурализмом не заладилось, толпы пришлых заплёвывают и памятники искусства и мостовые, которые раньше мыли с шампунем, а различные меньшинства правят балом... Печалька...

Я думаю, Вы правы... Спасибо за отклик.

Спасибо, Нина! Мне приятно, что Вы понимаете. Люди часто думают, что здесь рай ("...для нищих и шутов" - как же прав был Высоцкий!)... Ерунда! Всё очень тяжело...

Спасибо, Клавочка! Это правда. Песня написана почти 20 лет назад, но в моих ощущениях мало что изменилось. В конце концов страна нас приняла, и мы приняли её, я полюбила Германию, но родина - это другое, это РОДИНА! Горько и противно читать рассуждения некоторых индивидуумов о "совке" - слово-то какое отвратное! Вот глубоко уважаемый мною Жванецкий, при всём его гиперсарказме и критическом отношении к советскому образу жизни, писал на склоне лет "О СОВЕТСКОЙ РОДИНЕ":
   "Она была суровой, не совсем ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени... Да и желанья не было. И происхождение подкачало - простой она была. Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И, прежде всего, нами - оболтусами. Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу. Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет. В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже - в драму, оперу и балет. Учила думать, учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы. И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё. А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и стадионы. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли.Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.
Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Но иногда вдруг дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества - и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанным близкими людьми. Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались. А она вздыхала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила.
Нам не хватало. Мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали и жаловались. Мы были недовольны. И однажды мы возмутились громко, всерьёз. Она не удивилась, она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.. Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла. Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены, что вполне проживём без её заботы и без её присмотра. Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она - нет.
Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала..
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить, как мы хотели тогда.
Вот так и живём с тех пор. Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь. Счастливы ли мы? Не знаю. Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.
Мы заплатили сполна за наше подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства.
 Спасибо тебе! Не поминай нас плохо. И прости. За всё! Советская Родина."

Спасибо, Пётр!