Винченцо:
И кто же я теперь?Предатель Храма,
Себя священной кровью запятнавший.
Где мне теперь приют? Найду ли пристань?
Кому теперь приятен буду я?
О, боги!Что свалили на меня
Все ваши внутренние игры и интриги?
Где выход? Как продлить существованье?
Как искупить проклятую вину?
Убить себя,усугубляя грех?
Ну нет уж,своему паденью я дальше продолжаться не позволю!
На исповедь отправиться мне время,
И, может быть, простят меня те боги,
Против которых бунтовал мой друг.
А друг ли?Так друзья не поступают.
Безумец он,отдавший свой рассудок в плен запрещенных мыслей и желаний.
Он,опьяненный злостью и расстройством, сквозь призму личностного восприятия
Усиливший усталость и безумство,
Отдался дьяволу и мыслям безрассудным.
И далее, в порывах помутненья,
Он на меня взвалил большую ношу,
В глазах богов назвав меня убийцей
И вынудив меня пойти на крайность.
Но ведь и я уж был полубезумен,
Поддавшись ярости и вспыхнувшему гневу,
Вонзил внего металл холодный.
Боги!
Простите ли меня, о гуманисты?
Любители души!
Хвалители людского!
Я никогда и никакого слова
Не говорил супротив вашей веры.
И лишь одну разгневанную фразу
Я произнес,отчет себе не отдавая
В том, что творил. О, боги!
Пощадите!
Не все, не может быть такого,
Чтоб то, на чем мирское держится созданье,
Прогнило до глубинных оснований,
Отвергнув то, о чем провозглашало
С момента сотворенья мира.
И вот я вижу Храм. К его ступеням
Стекаются все те, кто свято верит
Всепобеждающему слову Комиссара,
И, отдавая на закланье душу,
Клянутся во служение отправить
Всего себя,свое существованье.
Что ж. Я их не виню и принимаю.
Ведь их стремленье свято и законно,
Записано во всех священных книгах
И принято в среде законов мира.
Так правильно. И ничего плохого
Ни я, ни кто иной найти не сможет.
Да и не станет — все бесспорно верят
В возможность бестелесного спасенья
Путем служенья Храму и Майорам.
И через поклоненье Комиссару
Любой — и стар и млад, и бедный и богатый
Пытается занять тебе местечко
В потустороннем мире после жизни.
Быть может,это выглядит убого,
Но все же это в корне непреклонно
И будет так до самого Исхода.
И ни один — ни человек, ни дьявол
Не смогут пошатнуть такой природы.
А я? Я тоже верю тем пророкам,
Пришедшим так давно и так надолго,
Провозгласившим принципы спасенья,
Греховный перечень, великий и ужасный,
И механизмы грехоискупленья
И я,надеждою прощения хранимый,
Гонимый тяжким бременем греховства,
Ступаю на священные ступени,
Страшась сей правды, наказанья ожидая...
О, боги,боги! Все слова смешались,
И нет в моем мозгу разумной мысли.
Греховен я.Воистину безумец!
Нет для меня других определений.
И все ж,крепись! Будь смел и непреклонен!
Ты скор был, жизнь чужую забирая,
Ну а теперь страшишься, замираешь.
Неужто это подобает мужу блаженных представителей Дотторе?
Грешить все люди скоры,
Преступленья
Для них —недолгих рассужденийдело.
Всего секунда — ты уже греховен.
А что до искупления — подольше
Стремится каждый сей момент отсрочить.
О, боги! Как страшусь я наказанья!
Ступени —воплощенье высшей кары.
О, боги! До чего же тяжело шаги даются!
Вот странность! Ведь всего ж не больше десяти ступеней.
То страх меня твердит и мышцы каменеют.
Страх наказанья леденеет в жилах.
Но
Надежда на прощение сильнее.
Внемлите,боги, я уже вхожу! |