Винченцо:
О, боги! До чего ж темно и страшно
В обители,казалось бы священной.
Но глаз мой все же различает двери,
Ведущие на исповедь молящих.
Иду. Дверь открывается свободно.
Здесь пусто— Майор сидит за тонкой стенкой.
Неужто ждет меня?
Надеюсь, то не станет для участи моей плохим знаменованьем.
Услышь меня, божественный посланник!
Тебе,учитель, изливаю душу!
Тармини:
Присядь,присядь. И не страшись особо,
Ведь наши боги к грешникам гуманны,
Но только если те по доброй воле
Согласны на несенье наказанья.
С чем ты пожаловал, сын Марио Дотторе?
Винченцо:
Неужто ты узнал меня, учитель?
Тармини:
Твой голос мне знаком. Ты был ребенком,
Когда стал другом твоего семейства
Покорный твой слуга,
А это значит, что я узнал тебя, мой дорогой Винченцо.
Что привело тебя в мою обитель?
Ты никогда здесь не был частым гостем.
Винченцо:
Прости меня, великий мой учитель.
Я никогда к священству не был склонен.
Но,несмотря на это упущенье,
Я никогда не занимался святотатством!
И пусть я и не веровал, но верил,
Всему тому,чему учили Храмы.
И никогда доселе не был грешен,
Но снизошло великое несчастье.
Тармини:
Винченцо,друг мой, ты меня пугаешь!
Ты как-то по особому взволнован.
Боюсь представить это преступленье,
Что так тебя жестоко напугало.
Винченцо:
Учитель мой, убил я человека,
Почти что брата — так он был мне близок.
Своими же дрожащими руками
Вонзил в него ножа стальное жало.
Тармини:
О, боги,боги! Как ты мог, Винченцо?
Ты —представитель праведного рода,
Избрал среди грехов один из главных.
Суровым будет свыше наказанье.
Винченцо:
Постой,постой! Не кончил я рассказа.
Гораздо все страшней и тяжелее,
Чем то, что кажется. Не все еще ты знаешь.
А дело в том, что друг мой, ныне мертвый,
При жизни был не просто человеком.
Он был —носитель крови Храма.
Тармини:
Винченцо,нет! Ты — воплощенный демон!
Неужто ты посмел убить того,
Кто высшим миром послан на священство?
Обрек на смерть и сам же уничтожил
Хранителя основ людского мира?
О, боги! Как же близок дьявол!
Нередко он таится в тихих душах
Все тех людей, кого подозревать мы
Не станем даже пред верховными богами.
Ответь мне,демон, разве есть причина
Пойти на столь жестокое убийство?
Винченцо:
О, да! Была одна причина.
Но суть ее я так боюсь озвучить...
Тармини:
Скажи,скажи, пока еще не поздно!
Пока еще не наступила кара.
Ох,яростные ждут тебя мученья
На зависть демонам и на потеху судьям!
Но что бы ни было — запомни, о убийца -
Тебя я бесконечно проклинаю! Умрешь -
И не дадут тебе покоя ни в мире этом, ни в холмах адовых!
Ведь нет греха страшнее и ужасней,
Чем ослабленье высшей власти Храмов!
Винченцо:
Ну так услышь меня, заблудшего, учитель!
Тот человек священный, что убитым
Моею собственной рукою оказался,
Поведал мне о внутренних сомненьях
О высшей роли пресловутых Храмов.
Он так считал, что все давно прогнило,
И ничего святого не осталось
В когда-то бывших высшими покоях.
Что все покрылось плесенью и гнилью,
Налетом золота и непомерной власти.
Все поросло лукавством и грехами.
И все грешны! Все! Вплоть до Комиссара!
Тармини:
Остановись!Я не желаю слушать
Такие гнусные и дьявольские речи!
Тобой убитым оказался демон,
Вселившийся в священную прислугу.
Поэтому прощу тебе убийство,
Но если только ты мне поклянешься,
Что отрекаешься от слов того Майора,
Который, будучи чертями ослепленным,
Такою бранью поносил Священство,
За что и был убит твоей рукою.
Винченцо:
Я отрекусь от этих слов треклятых!
Но я прошу,ответь мне, мой учитель,
Действительно ль неправ был этот демон,
Швыряясь столь несносными словами?
Тармини:
Винченцо!Как ты смеешь сомневаться
В великой святости священного Конклава?
Вы, люди,словно блеющее стадо.
А мы —поводыри среди тумана.
Тяжелою железную рукою
Мы вас ведем к душевному спасенью.
Без нас выне познали бы ни счастья,
Ни даже дней обыденности жизни.
Без нас бы вы навечно и остались
Потерянными, бесхозяйным стадом.
Но тяжесть дней ложится все плотнее,
Следить за вами стало очень сложно.
Поэтому нам нужно больше власти,
Чтоб вас спасти от тяжестей грядущих.
А что до золота — так это ваша плата,
За нашу сверхтяжелую работу.
И чем страшней, черней и непробудней
Становятся людские ваши души,
Тем больше сил мы отдаем молитвам,
И тем крупнее плата вырастает.
Что ж,откажись от запрещенных мыслей,
Пред нашим Храмом преклони колени,
Безропотно отдай себя служенью
Священнейшим палатам Комиссара.
Тогда ты,может быть, окажешься прощенным.
Но помни —плата будет очень крупной.
Винченцо:
Ну что ж,теперь прости меня, учитель,
Но понял я— мне нужно удалиться.
Спасибо за благое просвещенье.
Теперь уж я воистину все понял,
И путь моей судьбы начертан четко.
Ну что ж,тогда я сразу же отправлюсь
Искоренять бесчестье и греховность! |