Тише, любовь моя. Выбрось свой metu mortis.
Мы - только тени в цикличности хронологий.
В проклятом мире, утратившем все дороги,
Наши пути сосудами шли к аорте.
Помнишь? Я был один против чудищ вшивых,
Путь преграждая израненною эгидой?
Шрамы мои никто на Земле не видит,
Кроме тебя, кто верной рукой зашил их.
Выхода нет, а впрочем, ну и не надо:
Колет ли нежность рук, обагренных кровью?
В проклятом мире, утратившем всех героев,
Кроме тебя, никто не сражался рядом.
Кроме тебя, никто не желал удачи...
Тише, любовь моя, я умоляю, тише!
Я есть та правда, которую ты не слышишь,
И не услышишь, о чем я молюсь и плачу:
Истинный монстр всегда нападает с тыла,
Тих и бесплотен, вязью теней багровых...
Кровь на моих руках - это кровь чудовищ,
Вместе с такой же, что в жилах твоих застыла.
Лучше на "ты" с утратой, чем ожиданье
Новых предательств, очередных
интрижек...
Беги же, любовь моя,
беги же, прошу,
беги же!
Лучше быть честным, лучше... уже не станет,
И долг моей чести - избавить тебя от горя.
Тише, любовь моя,
ти...
да заткнись уже ты!
В проклятом мире, утратившем все сюжеты,
Смерть есть последней,
прекраснейшей из историй.
***
Где бы не шел я - несу с собой поле битвы,
Тенью багровой в цикличности хронологий...
В проклятом мире нет никакого Бога,
Значит, никто не слышал мои молитвы.
|
