Мой храм неподалёку от меня, каких-то пять десятков километров.
Мою любовь и боль свою храня живёт, невзгод сопротивляясь ветрам.
А я, как пастырь на исходе дней, лишённый шанса отыскать лекарство,
молю, чтоб стала боль её моей: «Отдай… живи… беспечна будь и здравствуй…»
Я знать хочу, что в городе ином, пусть не желает быть со мною рядом,
актрисой итальянского кино она к себе приковывает взгляды.
Бросает старец взор через очки… юнец глядит, фантазиями бредя…
Асфальт терзают бойко каблучки провинциальной совершенной Леди.
Запутан атлас жизненных дорог… В нём многое таинственно, неясно…
То ль мир Всевышний от неё сберёг, то ли её упрятал от соблазнов…
Провинция не значит задний двор. Хотя, досадно, чёрт возьми, и всё же:
чтоб глаз не положил на ценность вор, подальше прячем то, что нам дороже.
Упрятал Бог. А я её нашёл. И с той поры меня узнать непросто.
Я к ней прирос – не оторвать – душой, она – мой храм… уединенья остров…
Вселенная… бессонница в ночи… ревнивца блажь в коротких нервных строчках…
в ней сто загадок… тысяча причин… один ответ: люблю её – и точка…
У каждого – отведенная роль… А я хотел бы быть её лекарством.
«Не жадничай, прошу: отдай мне боль… живи… свети… беспечна будь и здравствуй…»
Чтоб ровным был огонь души – свечи… чтоб вечером и рано на рассвете
асфальт терзали бойко каблучки провинциальной совершенной Леди…
|
