Предисловие: Стилизация, подражание, пародирование Рубайят, из цикла "Разное"Хитрец и плут, обманщик и прохвост,
Глупец и шут и тот, кто просто прост,
От пропасти отпрянут с криком "бездна!"-
Игрец же уд* прострёт над ней как мост.
*уд — струнный щипковый инструмент, распространён в странах Ближнего Востока и Магриба, а также на Кавказе и в Средней Азии (а вы что подумали?)
**прострёт - малоупотребительная форма 3 лица настоящего времени глагола "простереть" (чтобы вы ничего другого не подумали)
Искавший суть, всю жизнь играл с огнём
Как тёмной ночью, так и ясным днём.
Кто знает, что скрывается в кувшине:
Вдруг не вино, а див* лукавый в нём?
* див - злой дух
Сигнал к атаке, поданный трубой,
Да спор клинков, которым полон бой,
Стократ дороже нам любых сокровищ
И прелестей красавицы любой!
Большим певцом считал себя кулик,
Поскольку длинным был его язык.
А соловей, прознав о том, заметил:
"Он мал с великим, с малым я велик."
От простудных хвороб и подобных им бед
Помогает, любезнейший, сладкий шербет*.
Если ж сердце болит и тоскует душа,
Ты вином замени ужин, завтрак, обед.
*Шербет (персидск. "шарбат") - старинное лекарство от ангины
Все подлецы: и я, и ты, и он.
Все, кроме шаха (шах наш - пустозвон).
Однако мы закон не нарушаем,
Поскольку это подлости закон.
До истины я больше неохоч.
Она не дева, но вдова точь-в-точь:
На вкус горька, на вид - глаза зажмуришь,
С тобой весь день и спать не даст всю ночь.
Познаешь ласки жён, а дальше - что?
Полюбишь злата звон, а дальше - что?
Вкусишь вина из кубка, чаши, рога
И спросишь, опьянён: "А дальше - что?"
Есть в мире ты и есть на свете я,
Толкуем мы о смысле бытия.
Тебя познать, о дева, - верх блаженства,
Но выше всё ж блаженство пития.
О, ты прекраснее прекрасных роз Шираза.
И в пенье превзойдёшь певуний из Хиджаза.
Ты - свет очей, ты - уст моих прохлада...
Довольно! В трёх строках я лгал четыре раза!
Прикладываюсь к кубку я, не скрою.
Ловлю в силки голубку я порою.
Пью-не напьюсь, поймав, не овладею
И только счастье хрупкое расстрою.
Пусть я предатель, пьяница, подлец,
Ничтожнейший из смертных, наконец,
Но в час, когда слагаю эти строки,
Прости меня, Всевышний, я - творец!
|
|