В таверне были лишь одни мужланы,
Когда вошла она, совсем нагая.
Хмельные, они начали плеваться.
Она не знала, как туда попала,
Была русалкой, сбившейся с пути.
Ругательства прошлись по гладкой плоти,
Покрыли грязью золотую грудь.
Она не плакала, поскольку не умела,
И одеваться тоже не умела.
Они ей нанесли татуировку
Горящими окурками сигар.
Смеялись громко, прямо до упада,
Сказать в ответ им просто не умела,
Ее глаза, как цвет любви далёкой,
А руки были словно из топаза.
Цвет губ был, как сияние кораллов.
Нашла вдруг дверь и вышла из таверны,
Вернулась в реку, снова стала чистой.
Как белый камень под дождем сияла.
Плыла все дальше, дева, без оглядки,
Плыла, чтоб больше никогда не умереть |
