Ряд белых зубов, словно жемчуга нитка, сверкает,
Точёная шейка, точёные пятки - богиня!
Глядит на неё он, забыв обо всём, не мигая,
Боится, моргнёт, а она вдруг нечаянно сгинет.
Она в его доме случайная, в общем- то, гостья,
Дочь лучшего друга, нимфетка, загадка, принцесса
Шнурочки сандалий, и странный венок из колосьев,
Она - чистый ангел, совсем без грехов и без веса.
Пробудет неделю, и снова в свой рай удалится,
Пока же клюёт на террасе, как птичка, черешню...
Он чувствует кожей, что будет она ему сниться,
Он чует лопатками, что растворился в ней, грешный.
Над верхней губой мелким бисером капельки пота,
Он смотрит на них, и почти что теряет сознанье.
Слизнуть языком их до боли в затылке охота.
Наверно, свихнулся - приходит к нему осознанье...
Он жарит ей мясо на гриле, румяное, с кровью,
И зелень на блюде несёт, не дыша, на террасу.
Горячая лава, что странно зовётся любовью,
Доселе не мучила так откровенно ни разу.
Огромное небо в глазищах её уместилось,
Изгибы спины повторяют изгибы вселенной.
Он жутко боится, вдруг скажет она: загостилась!
Вспорхнёт и растает в волшбе облаков белопенных.
Под ложечкой сладко сосёт неизбывная нежность,
А низ живота словно выжгли калёным железом.
Но- это дочь друга, и крыльев её белоснежность
По сердцу мужскому - щемящим глубоким порезом.
О том, что запретно, душой обожжённой тоскуя,
Берёт он гитару , бесслышно идёт на террасу.
В глазах её чёртики, пляшут, искрятся, бликуют,
Красивая девочка...старше её он...в два раза...
|
Жизнь так и светится в каждой из них.
Картина сама предстаёт перед нами яркой и образной - настоящей