В бледном свете луны чуть заметно видны
очертания старых домов.
В гробовой тишине чуть заметно слышны
лишь обрывки бессвязные слов.
Воздух сыростью взбух и царит мрачный дух
в этих странных и сонных местах.
Не кричит по утрам беспокойный петух –
только жуткий мистический страх
расстилается веером по-над землёй
и туман над рекою висит
мутно-белой промозглой гнилой кисеёй,
да сверкнёт в чёрном небе болид.
Я сидел одиноко над тихой водой
и смотрел, как средь гиблых болот,
угрожающих каждому лютой бедой,
тварей странных кружит хоровод.
Вдруг разверзлась вода и открылось мне дно,
и увидел я там, в глубине,
древний город, погибший, наверно, давно –
он лежал на болотистом дне.
Стаи призрачных псов там по кладбищу шли
мимо брошенных старых могил,
и ворчали о чём-то своём кобели,
запах смерти был смраден и гнил.
Между склепов-гробниц круговерть началась:
вереница лиловых теней
в хороводе сумбурном змеёй завилась
средь замшелых надгробных камней.
Лихорадочный взгляд свой не мог отвести
от погибшего города я.
И прошу за рассказ этот жуткий простить -
в нём, клянусь, нет ни капли вранья...
Тайный город
Н.Ш.
Тот лес далёкий страшен и дремуч.
Он тёмен, островерх и необъятен.
Он первобытен, вечен и могуч.
Безрадостен, тревожен, непонятен.
Есть город тайный в дальнем том лесу.
Развалин много в нём и стен разбитых.
До вас, друзья, секрет я донесу:
там плесень ядовитая на плитах
огнём смертельным медленно чадит.
Там паутины нить химер связала.
Наносят привидения визит
и ходят-бродят в белых покрывалах.
Там мерзко-отвратительная гниль
течёт потоком мутным из пещеры
и заливает мусор и утиль,
преодолев препоны и барьеры.
Безумие, страдание и крик
молящихся всю ночь пред дверью храма.
И вереницы нищих и калик,
не имущих ни ужаса, ни срама.
Там запах мерзостный везде разлит,
и грязных кошек всюду видны орды.
И гарпия над городом парит
с отвратною остервенелой мордой.
При свете бледно-матовой луны
из зарослей игольчатой крапивы
на улицы выходят трясуны –
движения их странно-суетливы.
Затоплен город сточною водой.
Она давно цветёт болотным цветом.
И пахнет воздух смертною враждой,
идущей вечно вопреки запретам...
Сегодня мне приснился этот сон
про город, спрятанный от глаз живущих.
Я встал с кровати, вышел на балкон
и размышлял о временах грядущих.
Старинный дом
Там, где пронзают облака
вершины белых гор,
где с ледников течёт река,
ласкает взгляд простор.
Там, где ветра несут с собой
клочки багровых туч,
там поджидает нас с тобой
рассветный робкий луч.
Но в те места неблизок путь…
В горах теряя след,
в дороге может и струхнуть
мятущийся поэт…
Но вот пришли…
Старинный дом.
Никто в нём нас не ждёт.
Кто там живёт? Пустынно в нём…
Заброшенности гнёт
и стен, заросших тёмным мхом,
внушают тайный страх.
Шкафы под белым полотном,
слой пыли на часах…
Подъём ступенек и перил,
ведущих на чердак.
Кто в этом доме раньше жил –
мы не поймём никак.
Могилу видим за окном,
заросшую травой.
И сад, и дерево с гнездом,
и ветра слышим вой…
Прижалась ты к моей груди:
- Зачем мы здесь с тобой?
- У нас обратно нет пути…
- А я хочу домой…
- Здесь память наших прошлых лет
исчезнет без следа…
- Прости меня, но это бред.
Всегда с тобой беда…
- Смотри! Там, наверху холма,
среди каменьев груд,
то здесь, то там стоят дома,
и люди там живут!
Тут ветерка порыв шальной
пронёсся и затих…
И привидений бледных рой
спустился с гор крутых…
Роскошные стихи живописного мистицизма, ведущего за пределы чего-то «горнего», потустороннего и т. д.,
словно сталкивая реальность, и самого автора, с этим миром или его героя, а через него — и читателя.
Наполненные атмосферой тайны, с символами-загадками.
Вы знаете, удивительно...ваш мистический стиль мне очень близок, и понятен... Вот действительно, родственные души в причудливых мистических дебрях. Как вы описываете, строите сюжет, какие даже слова подбираете. Удивительно.
И кстати да, Лавкрафта напоминает, как здесь уже сказали.
словно сталкивая реальность, и самого автора, с этим миром или его героя, а через него — и читателя.
Наполненные атмосферой тайны, с символами-загадками.