Сдув с достоинством пену,
выпив разом пол-литра,
дирижёр вдохновенно
постучал по пюпитру.
Музыканты оркестра
поклонились и сели
на своё (каждый!) место;
от волненья вспотели,
но по палочки взмаху
вольно, без пиетета
песню "Мир его праху"
заиграли про лето.
Грусть с тоской были в песне
и печаль о кончине…
"Лето! Просим! Воскресни!"
Словно мама о сыне
люди плакали в зале
вслед за толстой певицей;
заливались слезами
и ругались:– Убийца!
Будто осень сырая
в смерти лета виновна.
И сморкались, рыдая,
в зале все поголовно.
|
ЗдОрово!
Друган Сергея Константиновича.
Крюкова, конечно.