Ах, бабье лето…
Угасая,
ты вызываешь грусть в душе.
Листвы янтарь в туман бросая,
пугаешь уток в камыше.
Готовятся собраться в стаи
ватаги перелётных птиц.
На юг дорога непростая,
но всё же скоро верениц
утиных и гусиных в небе
мы будем наблюдать чреду.
В Элладу в гости к древней Фебе
летают птицы раз в году.
Эх, бабье лето…
Твой недолог
природой отведённый срок.
Мне каждый бабий час твой дорог…
Смотрю, как лёгкий ветерок
небрежно раздевает клёны,
срывая лиственный наряд,
и вспоминаю, как влюблённый,
срывал я юбочки с девчат…
Но так заведено от бога –
любить сподручней без одежд,
а не торжественно и строго,
как любят девственниц-невест.
* * *
Я на опушке разожгу костёр.
Огонь в ночи достанет до небес.
Мы заведём неспешный разговор -
Нас будет молча слушать дикий лес.
Потухнет пламя, угли разгребём.
Кострище наше примет вид креста.
Мы перед ним останемся вдвоём,
Вокруг костра сгустится темнота…
Мы снимем обувь, будем босы мы.
Мы снимем всё и станем мы наги.
Мерцают угли жаркие из тьмы,
И мы на углях. Боже, помоги!
О чудо! Наши ступни холодны!
Не опалил их страшной силы жар.
И мы с любимой гордостью полны -
Нас ждёт за танец славный гонорар!
Заплатит песней птица-козодой,
Заплатит жутким уханьем сова.
И ты мне скажешь: - Не пора ль домой?
Любимый, я едва-едва жива…
|
