Маньяк
Я пью коньяк уверенно, но медленно.
Я знаю: он ворвётся в мозжечок…
У нас сегодня ветрено, но ведренно.
Ещё бокал – и с дамой в соснячок…
Прогулка под "флюидами" коньячными
с красивой женщиной…
Поверьте: лучше нет!
А вот прогулки с дамами невзрачными…
Нет-нет, увольте! – говорит во мне поэт.
Идём по лесу, где маслят немерено.
Но мы совсем забыли про грибы!
И вот он, стог!..
Она с лицом растерянным
с наивным выражением мольбы…
Вам незнакомо это ощущение,
когда все тонкости, всё сущности её
в тебя вливаются в одно мгновение
и ты в волшебное впадаешь забытьё?
А мне знакомо.
И не зная даму,
я вскоре ей все чувства исцелю.
Пусть своенравна дама и упряма,
но стоит мне сказать: тебя люблю…
И в мозжечок тотчас слова проникнут,
как выдержанный марочный коньяк…
Она вздохнёт, к моей груди прилипнет,
шепнёт: – Возьми ж меня скорей, маньяк!
Сползая задом
Овраг, похожий на сусек,
в деревне есть за старым садом.
И в тот овраг весенний снег
съезжает как-то странно:
задом.
Бывает – этот снег в овраг
сползает по-другому:
боком.
Ползёт неспешно в буерак
неповоротливым "потоком".
При этом тащит за собой
за космы старенькую зиму.
Снег грязно-серый и рябой,
зима ж больна неизлечимо…
А тут и март-аристократ
с иголочки, как франт, одетый
явился, как на маскарад,
с весенним пламенным приветом.
Он – как всегда – неотразим
и рад он – как всегда – безмерно.
Ведь он – уничтожитель зим!
Но не свиреп он беспримерно.
Своей энергией живой
он по частям и в целом пышет.
Весны шумливый вестовой,
теплом на снег овражный дышит.
И тот сползает кротко вниз
то боком, то лениво задом.
А март играет бенефис
в профит Весны за старым садом.
Ручьём по ледяным костям,
что обнажились из-под снега,
и тёплым ветром по ветвям,
лелея собственное эго…
Такие здесь у нас дела –
кому же дома усидится?
Покрылась почками ветла,
И возвратились с юга птицы.
|
