Крюковки

Гонят розгами в рай под затрещины
молчаливый и добрый народ.
Вперемешку мужчины и женщины
табунятся у райских ворот.

Под нетленными звёздами русскими
марширует в рай пёстрый поток.
Но ворота, увы, слишком узкие
в безмятежный небесный чертог.

И толкутся людишки, и ссорятся –
страхов детских не могут забыть.
Кое-кто на колени – и молится,
наполняя вселенскую сыть.

А потом за беседой унылою
тяпнут мысленно водки стакан
за судьбину дурную постылую,
кое-кто станет мысленно пьян.

Рассуждая о жизни нелепости,
необузданные мужики
похваляются скреп жёсткой крепостью,
могут даже "схватить за грудки,
",
если выразит кто-то сомнение,
в том, что не продавались они
за гроши и за пачку печения,
и что в этом они, как кремни.

Вспомнят сразу, как жались опасливо
по укромным и тёмным углам
все враги. Пусть мы богобоязливы –
всё равно им задали, козлам!

Помахали им кепками с посвистом,
и опять за большие дела
с чувством, с толком, с расчётом, сноровисто.
Вот такая, брат, жизня была!

А теперь в рай загнали нас розгами,
хорошо, что не в чёртовый ад.
Пекло то не усыпано розами.

Сам там не был, но все говорят.

* * *

О том, как гении рождаются,
хочу поведать вам, друзья.
Рожденье с бочки начинается –
такая версия моя…

Кладёте в бочку хлеба чёрного
и заливаете водой.
Год ожидания упорного –
и вот вам гений!
Молодой
и шустрый, и к трудам готовый.
Ему бы надобно помочь –
ведь он родился нефартовым –
и к жизни трудной неохоч.

Но мать-Россия забывает
о гениальных сыновьях.
И лишь Господь их всех спасает
хоть в мирной жизни, хоть в боях.