Нет разницы между изнасилованием
и падением от чьего-то толчка
на цементной лестнице,
за исключением того, что раны
кровоточат также и внутри.
Нет разницы между изнасилованием
и сбитым грузовиком, за исключением
того, что мужчина потом спрашивает
получила ли ты удовольствие.
Нет разницы между изнасилованием
и укусом гремучей змеи за щиколотку.
За исключением того, что тебя спрашивают,
а не была ли твоя юбка слишком короткой,
и почему ты вообще гуляла одна.
Нет разницы между изнасилованием
и трамвой головы от удара о лобовое
стекло, за исключительным случаем,
когда ты начинаешь бояться не машин,
а половины человечества.
Насильник может быть братом твоего
друга.
Он сидит рядом с тобой в кинотеатре
и грызёт попкорн.
Изнасилование подпитывается
фантазиями
"правильного" самца, как личинками
в мусоре.
Страх перед изнасилованием подобен
холодному дующему ветру
на сгорбленную спину женщины.
Никогда не гулять одной по песчаной
дороге через сосновый лес.
Никогда не подниматься по оголённой
тропе без этого аллюминия во рту.
Когда я вижу мужчину,
поднимающегося
ко мне, никогда не открываю дверь
на стук без бритвы, способной
перерезать горло.
Боязнь тёмной стороны живой изгороди,
заднего сидения автомобиля,
пустого дома.
Бренчания ключей, как предупреждение
змеи.
Боязнь улыбающегося мужчины
с ножом в кармане.
Страх перед насупленным мужчиной,
в чьём кулаке сжата ненависть.
Всё, что нужно, чтобы отбросить
насильника, это представитель свое тело,
как отбойный молоток, как паяльную
лампу, как пулемёт.
Все, что нужно, это возненавидеть это
тело, свое тело, себя, твои мышцы,
размягчающиеся до дряблости.
Все, что нужно, это оттолкнуть то,
что вы ненавидите: боязнь мягкой
плоти чужака.
Выплеснуть неуязвимое, как
бесчуственный бронированный танк
с гусеницами, которым можно обладать
и наказывать одним действием,
разорвать удовольствие, убить тех,
кто осмелился жить в лиственной
плоти открытой любви.
Страх перед улыбающимся мужчиной,
в чьём кармане лежит нож.
|
