... Что есть, то и будем есть.
На улице, кажется, лето.
В движении радостна взвесь,
и вся человечья огромность согрета
пыланием шара огня. Полоски
сквозь шторы, сухие протяжные скрипы
дверей, половиц. А после –
дыхание спящего, всхлипы
по времени, по завиткам и звучанью,
по взлёту ресниц. Прорастанье
сквозь строки кириллицы Греции, Рима, Парижа
с подкладкой немо́лвленной: «Где уж теперь – не увижу».
Трамвайные звоны, на столике веточки вербы.
Какой нынче век? С утра, вроде, был 21-й.
А трубочку памяти вниз не распутывать лучше,
20-й, 17-й до н.э. – чем дальше, чем глубже,
тем больше пуга́емость от повторений поступков,
от пролитых крови и слёз, от подлости – вечная сука;
и всё же, всё та же любовь сквозь глазницы струится,
и та же надежда в охво́стье, в коробке таится.
Неверие в смертность, сравненье с пылинкой в полоске,
желание бойкого, громкого, яркого в гости...
| 
Спасибо!
