Предисловие:
Навеяно...
Алексей Назаров
Июль
Песчаное невидимое дно
ощупываю бо́сыми ступнями.
Усеяно ракушками оно,
щекочущими кожу бугорками.
Купаюсь; возвращаюсь, вензеля
выписывая – тропочка виляет.
Усыпанная шишками земля
ракушечное дно напоминает.
На шишки обнажённою спиной
ложусь. Перекликаются вороны.
Безоблачное небо надо мной
и сосен шевелящиеся кроны...
Какое, интересно, в речке дно -
спросил себя - темна вода... Не видно.
Песчаное с ракушками оно
иль глина там - вот было бы обидно!
А может быть, пиявки в топком дне?
Всё может быть на речке незнакомой.
Но очень хочется купаться мне...
Июль. Жара... И далеко до дома.
Ура! На дне ракушки на песке!
Лезь целиком! - подошвы мне сказали -
зачем тебе сидеть на бережке?
Купайся сколько хочешь, генацвале.
И в речку я полез под гвалт ворон,
и плавал, и нырял под жарким небом,
и вспоминал последнюю из жён,
и сожалел, что с ней давно я не был...
На шишки обнажённой лёг спиной,
когда из речки, накупавшись, вышел.
И тут вдруг что-то сделалось со мной:
мольбу жены, как наяву, услышал...
- Вернись ко мне! Я так люблю тебя,
как не любила никого на свете...
Я прогнала тебя, Ашот, любя.
Вернись, тебя об этом просят дети!
И я пошёл по хитрым вензелям
тропинки, что по зарослям виляет,
туда, где раньше жил, к Её дверям,
с надеждой, что они меня узнают.
|
