Проводишь - чувству зрелый разговор,
На белом сне проворного намёка -
Излишним стало утомлять - тот рок
В пародии любви из лиц потомков.
Успело Солнце видной глубины
Занять - искусство нового упрёка,
Что стало этим Богом - до войны
И слепо смотрит на зеркальный свод.
Под ним - руинам ищет монолит -
Отсыльного другой дороги чувства,
Он зреет на готическом, парит
И если снова умирает - говорит,
Что стало днём за этим дорогим -
Искусственным намёком - думать долго.
Слетать ли чувствам времени ума -
Туда, где нет отсыльного упрёка,
За свет подзорной робости - у Бога,
Над этим философским слётом тьмы?
Прощальный проводил уют и время,
Завидел испытание, чтоб зрело -
Внутри - искомое дороги от потока -
Онтологического слова между нас.
Им нет опоры проводить беду
На явной пропасти из прошлого намёка,
Когда в беде искусственно - взойдут -
Строптивые моралии из звёзд.
Одни - лежат внутри за ночью строго,
Сникают к смерти правой глубины -
Системы философии войны
И этой гласности убрать иллюзий день.
Онтологичен прошлым им - в потерях
Осмысленный мотив и с ним борьба,
Она - система новых поколений -
Исчадия и времени в прозрениях,
Что держит пропасть воли - над собой.
Верни глашатаю вопросы на уме,
Желая здесь забыть души - отсыльного -
Мораль и время смерти - перед тем,
Чтоб холодом снимать войну проблем
Над должной формой - философии зерна,
Где память чести в ясности - видна,
Как ты сегодня в скромной глубине
Искусства видимого Солнца на войне.
Сложил мораль, держась за трон
В могучей страсти измерять беду,
Одним оставил ясность - на ходу,
Что чёрный холод философской правды.
Им держит память гордостью - миры,
Они - отсыльные за философским сном,
Где ты - как зрелый разговор -
Души моральной близости победы.
Не отвергаешь слову каждый мир
И стон понятной власти - тишина
На этом свете ценностью зерна,
В лице, что холод за потомственной игрой.
Её прибоя в философской жажде
Метафизического чувства быть - нигде
И в свете этого восторга - умирать
Под гордостью системы блага мира.
|
