С женщиной я встретился, с француженкой,
и запахи духов её, и кружево
у платья, что быть может от Шанель -
мой пыл пленили, как юнца бордель.
И я в Париже с Эйфелевой башни
свой стих читал, знай, парижанка, наших,
свой стих читал на русском языке,
свой стих-гротеск с лирическим пике.
Мой слог витал, как облако с Урала,
но где Урал француженка не знала,
был я ей гостем, лириком как будто,
и где Россия представлялось смутно...
Но с башни вниз пике из слов летело,
стих ей на русском так понять хотелось,
тут блеск и тушь наклеенных ресниц,
тут блеск и шарм, и мой гротескный блиц.
Я всё шептал красотке прямо в губы:
"Не злись, мадам, француженка, не буду
я жить, бродить по улочкам здесь узким,
мой стих-гротеск России нужен, русским!"
С ней пить вино - быть точно подшофе,
мы вниз спустились, в уличном кафе,
наш странный продолжался разговор,
мне улыбались, я смотрел в упор...
Глаз не боясь мадам миндалевидных,
в мой стих-гротеск влюбилась, очевидно,
я пил всё сок, на блюдце апельсин,
я был чужим для женщин и мужчин.
Но стих на русском женщин их сразил,
мой стих-гротеск по улочкам бродил,
не я, а стих, как жалко же, мадам,
я стих дарю, а сердце не отдам...
Во мне оно, но часть его в России,
и я ушёл с поклонами красиво.
2015г.
|
