. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . А если стал порочен целый свет, то был тому единственной причиной сам человек: лишь он — источник бед,
* * *
Каким я был, таким я и остался:
когда в ночи́ я лирикой терзался;
когда, отбросив вдохновенное перо,
я к Фрэ́нсис устремлялся на порог,
когда, затем, довольным и азартным,
я поспеша́л под сень своей мансарды,
и вознеся молитвы всем богам,
я вновь стонал: «Ох! это на века́!
всё суета и мрак извечных будней!
Я следую им слепо, безрассудно?»
То Плу́тус, к нам взывающий из ада,
так кровь кипит от по́сула награды;
и если б кто-нибудь пытливый за стеной
мог это видеть, то смеялся б надо мной;
прощайте, книги с мудростью речей,
и светоч ревностный гимназии моей;
я вновь всецело под влиянием толпы,
где свет кричащей роскошью слепи́т,
где чувства искромётны, но недо́лги,
где изобилие порочных диких оргий.
André Marie de Chénier
* * * Tel j'étais autrefois et tel je suis encore: Quand ma main imprudente a tari mon trésor; Ou la nuit, accourant au sortir de la table, Si Fanni m'a fermé le seuil inexorable, Je regagne mon toit. Là, lecteur studieux, Content et sans désirs, je rends grâces aux dieux. Je crie: "Oh! soins de l'homme, inquiétudes vaines! Oh! que de vide, hélas! dans les choses humaines! Faut-il ainsi poursuivre, au hasard emportés, Et l'argent et l'amour, aveugles déités?" Mais si Plutus revient de sa source dorée Conduire dans mes mains quelque veine égarée; A mes signes, du fond de son appartement, Si ma blanche voisine a souri mollement; Adieu, les grands discours, et le volume antique, Et le sage lycée, et l'auguste portique; Et reviennent en foule et soupirs et billets, Soins de plaire, parfums et fêtes et banquets, Et longs regards d'amour, et molles élégies Et jusques au matin amoureuses orgies.
Послесловие:
Иллюстрация — жанровая сценка, нарисованная Михаилом Зичи(Zichy Mihály), венгерским художником (1827-1906), много лет работавшим в императорской России.
* Плутус — в древнегреческой мифологии и религии Плутон — бог и олицетворение богатства. В песне VII "Ада"Данте Алигьери его Божественной комедии Плутус — демон богатства, охраняющий четвёртый круг ада "Накопителей и Расточителей". Данте включил Плутуса в список символов зла, связанного с накоплением богатства, который произносит замысловатую фразу "Пап Сатан, пап Сатан алеппо" — это начальная строка, состоящая из трёх слов, заинтриговавшая исследователей неопределенностью своего значения, так что было много попыток её истолковать. Современные комментаторы Ада рассматривают его как своего рода демоническое обращение к сатане:
«Pарe Satan, рарe Satan aleppe!» —
хриплоголосый Плутос закричал.
Хотя бы он и вдвое был свирепей, —
меня мудрец, всё знавший, ободрял, —
Не поддавайся страху: что могло бы
нам помешать спуститься с этих скал?»
И этой роже, вздувшейся от злобы,
он молвил так: «Молчи, проклятый волк!
Сгинь в клокотаньи собственной утробы!
Мы сходим в тьму, и надо, чтоб ты смолк;
так хочет Тот, кто мщенье Михаила
обрушил в небе на мятежный полк».
Как падают надутые ветрила,
свиваясь, если ще́гла рухнет вдруг,
так рухнул зверь, и в нём исчезла сила…
(перевод Михаила Лозинского)
Post scriptum: Александр Кабанов. Чистилище
Этот девственный лес населяют инкубы,
а над ним — кучевые венки,
и у звёзд выпадают молочные зубы: вот такие дела, старики.
Дикий воздух гудел, как пчелиные соты,
где природа — сплошной новодел,
я настроил прицел и, сквозь эти красоты — на тебя, моя радость, глядел.
Вот инкуб на суку пустельгу обрюхатил,
опускается ночь со стропил:
жил на свете поэт, украинский каратель — потому, что Россию любил.
William Shakespeare — Сонет №141 (читает Дмитрий Максаков)
