Игорь Самарский
Поэма про Вову в Европе. (Чёрный низовой юмор)
--------------------------------------------------------
Пролог
Это вам не Павел Глоба,
А своя святая злоба.
В каждом свой палач сидит,
И тобой руководит.
Ненавистный ген внутри,
Он туманит вам мозги.
Популярность не наган,
Не покрутишь барабан.
За три дня крутой обвал,
И читателей завал.
Сорок восемь рифмоплётов,
И кидателей помётов.
Критиканов опустить,
И к параше усадить.
Я к поэтам не прилип.
Может в жопе я полип?
И кричу, как геморрой,
От натуги я порой,
Строчки лезут изнутри,
Как лихие дикари.
Дьявол в жопе копошится,
И стремится насладиться.
Дергает клавиатуру,
Как зомбированну дуру.
В доле с ноутбуком он,
Этот чёрненький гондон!
Но и я совсем не прост,
Дам ему говна компост.
Унитаз вдруг содрогнулся,
И водою захлебнулся,
В куче вязкого говна,
Злоба сатаны смешна!
Что же это за херня?
Здравый смысл оттесня ?
Разум лижет мата стих,
Вдруг он сник и приутих.
Удивляюсь я читая,
И поэму продолжаю.
Кому жжёт воображенье,
Жрать демидролово варенье.
……………………………..
Вову встретила Европа,
Русского ждала тут «жопа»,
Байден злобно наблюдал,
Изредка права качал.
Вова опытен и зол,
Не беда, что он нашел,
В хламе чистенький комзол,
Не эмигрант он, не хохол !
Мозг воспален от ненависти,
Кипит от гнилой современности,
Мечтает он достать хохлов,
Из всех германских уголков.
Мечтает Шольцу он запхать,
В то место, чем он может срать,
Ливерную кобасу,
Как гниль в эстараде – всю попсу!
И с Гансов он начать решил,
Фантазию освободил,
А по-пути хохлов рубать,
Нацизм и «Хайль» уничтожать.
Купил он в маркете топорик,
Как ярости крутой сторонник,
Кусок веревки на удавку,
И спрятал в парке он под лавку.
Как зрелый киллер выбирал,
Чтоб сразу, быстро, наповал,
Объект серьезный и публичный,
Чтоб был, как гнида и двуличный.
Но лучше Шольца не нашел,
Вот в чём Германии прикол,
И план он долго составлял,
На дачах немцев ночевал.
В чем дойче швабов лепота,
Не спят на дачах никогда,
И дачи их почти все в центре
Вована цели в эпицентре.
Канцлера лысина сверкнула.
Шею удавка захлестнула,
Пробежка в парке роковая,
Хрипел он долго умирая.
Мирно, тихо всё прошло,
Никого не привлекло,
Даже ветер не шумел,
Будто он того хотел.
На даче Вова отдохнул,
Баварского пивка хлебнул.
Пора тряхнуть гнилых хохлов,
И «хайль» орущих мудаков.
В ночное шествие укропов,
Гнилых нацистских остолопов,
По тихому он просочился,
В толпе фашистов растворился.
«Слава Украине» - в ушах беруши,
«Героям слава» - вянут уши,
Он озираясь столбенел,
От ненависти побледнел.
Осторожность отступила,
Мгла мести вдруг старца накрыла,
Топорик молнией блеснул,
В работу он вступил – в разгул!
Не понял ничего никто,
Кто это? И за что?
Кровавый круг образовался,
И кто-то там внутри метался.
Топор свистел, и кровь рекой,
Вован свиреп и как немой,
Силен и крепок как Герасим,
Пенсионер - но как опасен!
Толпа визжала и орала,
Гора тел трупов возрастала,
Топор летал со звуком «чмок»,
Завыл ментовский воронок…
Топорик скрылся в пиджаке,
И Вова спрятался в толпе,
Все были красные как черти,
И обезумевши от смерти.
По тихому скакнул в сторонку,
Вой обезумевших – вдогонку,
План отступления сработал,
На дачу фрица он потопал.
По телевизору узнал,
Сто трупов «сделал» наповал,
Он навсегда закрыл сто ртов,
И Украинских паспортов.
Хлебая пиво он подумал,
Что в Польше не был, и придумал,
Как шляхту быстро посетить,
Хохлов и там пора мочить!
……………………….
Эмигранты с Украiнi,
Шляхту всю заполонили,
Оборзели, обнаглели,
Лапы Еврами нагрели.
У поляков проживают,
Их с говном они равняют,
Мало им жилья дают,
Мочу в чайники им льют.
И работать не хотят,
На пособиях «коптят»,
Европейские бомжи,
И живут на грабежи.
Передрались англосаксы,
Кто платить им должен баксы,
Англичанам надоели,
И французы зашипели.
Итальянцы отказали,
Им спагетти не послали,
Немцы спрятали сосиски,
А Швецария ириски,
Злятся бывшие хохлушки,
Превращаясь в побирушки,
Ссутся, срутся и нищают,
Но «хайль» кричать не прекращают.
Вова тут ходил кругами,
Как акула меж волнами,
Выбирал он активистов,
Крикунов и жён фашистов.
Среди своры эмигрантов,
Он искал хохлов-сектантов,
Потому как те орали,
И Россию обсирали.
Выбрал молодых ссыкух,
И двух назойливых старух,
Всем умом он исхитрился,
И в поляка превратился.
Пригласил активных «дам»,
Он в японский ресторан,
А на шару все хотят,
Лопать жареных утят.
Посулил им супер-суши,
«Про себя» – лапшу на уши,
И «сакэ» им для разминки,
В мыслях – «польские поминки».
Цианида пузырёк,
Он втихую приволок,
Суки пьяно танцевали,
На стол взглядов не бросали.
Вова всё курил, курил,
Ядом «суши» все залил,
Без него всё утрясётся,
К смерти аура несётся.
Крыс травить, как крысолов,
Сделал дело – был таков,
Как он в прошлом на фуршете,
Укатил в кабриолете.
А на утро вся Варшава,
И кричала и стонала,
А японский ресторан,
Занял весь телеэкран.
Клоун в бункере залёг,
Как больной он занемог,
Не на шутку «обосрался»,
Кокаина насосался.
Вашингтон вдруг окопался,
А Брюссель в запой сорвался,
Кто-куда все вдруг сорвались,
Смерти призрак испугались.
Вова раскачал Европу,
Как в былом - «паяльник в жопу»,
Вспоминал доцента ВУЗа,
Пил Баварское от пуза.
Вован для всех пенсионер,
Пионерам он пример,
Старость стала хулиганить,
По здоровью барабанить.
Спрятал он топор, дубину,
И компактную «волыну»,
Душегубку закопал,
И как будто бы пропал.
Помнят люди Вована,
И вся Российская шпана,
Вовочку обожествляет,
И любовью награждает.
…………………………….
Эпилог здесь краток будет,
Народ Вову не забудет,
Как бы не желала власть,
Память жуткую подмять.
…
|
Это болезнь !