Продрогший лес осенний в рыжих латах,
летит асфальт дороги под капот,
и давит ошалелый ветер лапой,
на лобовом стекле дождинок пот.
И воют шины, сумасшедшим хором,
и свищет ветер в «ветряке», как альт,
и словно щука, взбешенная жором,
глотает бампер вьющийся асфальт.
Безлюдье, лес и скорость здесь в законе.
лишь мокрый шлейф летит из-под колес,
вдруг, на дорогу, увлеченный гоном,
из леса выбегает гончий пес.
Мгновение на выбор – или вечность –
четыре здесь, а там одна лишь жизнь –
и вздрогнул, от удара осовело,
уснувший от безделья пассажир.
Увидев ленту серую дороги,
услышав дождь, он вновь закрыл глаза,
дрожа ознобом, чувствуя ожоги,
взглянул я через зеркало назад.
А там, меня поставив вне закона,
гналось за мной дороги полотно,
на нем, светясь вопросом и укором,
летело в вечность рыжее пятно…
И в час, когда, нарочно не заметив,
меня сшибает сила, власть и фальшь,
я вспоминаю рыжее знаменье,
и телом мокрый чувствую асфальт.
|
