Я был в раю.
Я помню это точно.
Там неба синь и настоящий Бог.
Меня любили нежно, непорочно:
от головы и до мизинцев ног.
Я пребывал в расслабленном покое
и засыпал на белых простынях.
Я погружался в голубое море.
Почти забыл о штыковых боях:
о страхе, что сковал меня в миг смерти,
об острой стали, распоровшей грудь.
Мне выпал шанс купаться в божьем свете –
блаженствовать, закончив трудный путь.
В раю тепло.
Там ярко светит солнце.
Табу на злость, обиды и враньё.
Плескаясь в неге радужных эмоций,
однажды вдруг заметил я её –
старуху с равнодушным тусклым взглядом.
– Зачем ты здесь одна? Пойдём со мной, –
и руку подал...
– Миленький, не надо, –
печально покачала головой.
Сидели рядом долго.
И молчали.
Я сердцем понял всю её беду.
Я разгадал причину той печали,
которой не отыщешь и в аду.
Вкус материнства так и не узнала:
промчалась жизнь – ни мужа, ни детей.
Ей так хотелось всё начать сначала,
а мне – облегчить боль и горе ей.
Я замер на секунду.
И метнулся
к висящим яблокам – сорвал одно,
сжал пальцами под бешеный стук пульса
(со смачным хрустом треснуло оно)
и протянул старухе:
– Ешь, родная.
Сам впился белыми зубами в плод…
…Берёзы.
Лето. Мама. Молодая.
Меня за руку ласково берёт.
В её глазах святая безмятежность.
Я улыбаюсь и шепчу:
– Люблю.
Смеётся.
Обнимает нежно-нежно:
– Сыночек,
наконец-то я в раю.
|
Чудесно 
