Не слышно больше канонады.
Фронт отошёл в который раз.
И по деревне ходят гады
В нацистской форме между нас.
Маманей спрятанный в чулане,
Мальцом безгрешным, лет шести,
Стою, сжимая гвоздь в кармане,
И с места не могу сойти.
Мне страшно. Вздрагивают плечи,
А щёки - мокрые от слёз.
Слух режет звук немецкой речи.
Зашёлся лаем наш Барбос.
Вдруг выстрел. Взвизгнул бедолага,
Прервав свой гневный монолог.
Я уронил пустую флягу,
Пытаясь вжаться в уголок.
Стук сапогов по полу частый.
Смрад табака и грязных тел.
Я видел в щель, как фриц мордастый
Чулана дверь открыть хотел...
Проснулся. Пот кати'тся градом.
Застрял комком в гортани крик.
Скользнул по стенам мутным взглядом,
Дыша со свистом, как старик.
Казалось, минуло то время.
Страна другая, строй иной...
Но новых изуверов племя
Опять идёт на нас войной.
Мы снова слышим с фронта сводки,
И снова Родины сыны
Бьют по врагу прямой наводкой,
Заветам прадедов верны.
Два года мины и снаряды
Калечат души и тела.
Сегодня в бой идут ребята,
Чтоб Русь великая жила!
|
