Странная птица мне снится ночами.
Над головою парит.
Взглядом, как будто рентгена лучами,
тело пронзить норовит.
То вдруг спикирует и чёрной тенью
мимо меня промелькнёт.
То превратится вдруг в грёзу-виденье –
душу мою всколыхнёт.
Как надоела мне чёрная птица!
Пусть даже в тягостном сне.
Ночью, бывает, в стекло постучится –
тень её вижу в окне.
Сон иль не сон, может, только дремота?
Что-то никак не пойму…
Птица кричит, может, просит чего-то?
Что? Недоступно уму…
Так и живу в постоянном сомненье.
Может, даёт птица знак?
Высказал друг после выпивки мненье:
– Ты просто старый дурак…
НОЧЬ
Сгустилась ночь, исчезли краски,
но мне светло от блеска глаз.
Я жду от вас ответной ласки,
но не дождусь её от вас…
Был тёмен мир, где нас держали.
А время безответно шло,
дурные мысли обжигали,
и на душе скребло.
Скребло…
Жаль, стены сумрачной тюрьмы
раздвинуть не умели мы.
НОЧЬ КРАДЁТСЯ
Ночь крадётся тихой сапой,
незаметно, даже скрытно,
как гепард на мягких лапах,
как охотник первобытный.
А влюблённым то и надо –
чтобы ночь скорей настала.
Для влюблённых ночь – награда!
Сразу шмыг под одеяло
без поклонов-реверансов,
без игривых нежных взглядов
и ненужных им нюансов,
церемоний и обрядов.
Двое в обоюдной власти…
Поцелуи и объятья,
стоны в пароксизме страсти,
скрипы где-то под кроватью…
Торжествует плоть, короче.
(Ну, а как же вы хотели?)
Сон сморил к исходу ночи…
Утомленье в каждом теле…
Подошла к концу коррида
в ритме танца-пасодобля.
Развернула ночь оглобли…
И ни гнева, ни обиды…
НОЧНАЯ ПЕСНЯ
Окно распахнув и раздвинув гардины,
ты бережно в руки гитару взяла
и песню беспечную про арлекина
негромко наигрывать мне начала.
И звуки гитары испанской старинной
поплыли по спальне…
Был голос твой тих
и чист (с интонацией мило-невинной),
и ласков, как нежный лирический стих.
Изящными пальцами трогала струны,
и ярким румянцем пылало лицо.
В окно заглянул луч серебряный лунный,
и в трепетном свете блеснуло кольцо.
Аккорды звенели в ночном полумраке,
как радостный гимн долгожданной весне.
А где-то вдали заливались собаки
в безлюдной ночной тишине.
|
А в первом стихотворении друг ЛГ напрочь лишён романтики.