День, как змей,
ускользает бесшумно на запад,
полоса на спине пламенеет зарею,
синий сумрак – язык –
ощущает пространство, как запах,
и шевелится ужас у тех,
кто нарушил зароки.
А других обступают,
блестя шелухою соблазны,
расцветая в гортани
соцветьем дурманящей страсти,
и, как влажность,
растет что-то к звездам,
незримо для глаза,
с ветром – кожей
и ликом восторга и страха.
И на мир – саркофаг
опускает он звездное знамя,
и сквозит ощущенье,
что нет нас – мы были,
и что вечна Душа, за пределом сознанья,
ведь мы дети нетленной космической пыли.
|
