У долгой дороги разборчивый шаг,
А все повороты опасны.
И, пряча тревогу, склоняет душа
Ползти по обочине грязной.
Дорогу тоскливо жуёт темнота…
И, сбросить успев обороты,
Ты, как бы зевая, скрипишь про года
И что-то про жизненный опыт…
Ха!
Здравость рассудка – гордиться тюрьмой
Из хитросплетённых сомнений!
Но мудрость твоя рождена не умом,
А пляской дрожащих коленей!
С разбегу мечтать, баррикады снося,
Верхом на поехавшей крыше,
И с рёвом влюбляться на всех скоростях,
Признайся!
Ты просто боишься!
Застрял, малодушный, в заезженном сне,
Где, скованный страхом железным,
Лежишь, не дыша, на отвесной стене,
Сползая в зловещую бездну.
Срываешься вниз и задушенный вой
Мычанием давишь из горла
В попытке на свет перед самой землёй
Себя из кошмара исторгнуть.
Безумец, что звал безобразную смерть
На танец изысканным жестом,
Теперь успевает сто раз умереть,
Ни разу не сдвинувшись с места…
Со всем хладнокровием "перехитрил"!
Почти похороненный шёпот,
Что долгие годы скребёт изнутри
И рвётся, и просится в пропасть!
Так прыгай же! Прыгай!
Земля – это миф,
Навязанный нам эволюцией.
Природой запуганный разум уйми
И стань ненадолго безумцем!
И помни! Бросаясь в спонтанный полёт,
Не думай о приземленье.
И как вознестись до незримых высот,
Узнаешь в свободном падении.
|
Мир для него хоть на миг — а иной.
Ходасевич