Родится новое, пусть даже тень листвы,
Пусть даже мысль, что вот из этих тополей,
Сочиться станут новые побеги, и ветру, не имеющему дней,
Часов, минут – зачем они ему? – захочется травы,
И ряби на воде, и пузыриться
Подолами,
Глаза хватая в плен округлостью колен,
И вздохами тяжёлыми.
И первый птичий крик – вот сила не надгробных плит,
А жизни – притягивает солнца шар к земле
Чудесной непреклонностью желания. Небрит
И грязен город, слоняющийся в вечном мартобре,
Но даже он чего-то ждёт в своей неубранности улиц.
Давай кричи, дворняжка воробей, о скорых и текущих переменах,
Пей жизнь из лужицы, будь так же откровенен,
Как мат в трамвае, чтобы оглянулись
Невольно мы. Стряхни оцепененье наше,
Поскольку думаем, что стали на год старше,
Но мир моложе стал: весна – лишь это важно
В убранстве и сердец, и совести, и улиц!
|
