Гремело, хлестало, пугала –
(лихая погода у рек),
нас ночь и гроза настигала –
две лодки и шесть человек.
Безлюдье, а грохот, как взрывы,
и вспышек пугающий свет,
и, вдруг, на высоком обрыве
конюшни возник силуэт.
Не веря в спасенье такое,
метнулись к конюшне стрелой –
служило причалом и колом,
воткнутое в глину весло.
Взлетели на берег, как птицы,
оставив на лодках шмотье,
а сверху Илья с колесницы
метал в нас, как в зайцев, копье.
В конюшне – бедлам, как в «тюряге» –
мрак, топот и храп лошадей,
но странно, притихли «коняги»,
во мраке почуяв людей.
Вдруг, грохот – присели мы в страхе,
и встал на дыбы жеребец
привиделось – в бледной рубахе
на нем из сказаний – мертвец.
Мгновенье иль целую вечность
прождали, пока пронесло,
а ржанье, так схожее с речью,
понятно нам было без слов.
Все стихло внезапно, и белым
предстали пространство и ночь.
Луна, удивляясь, что целы,
светила, стараясь помочь…
С обрыва – к причалу, как слалом,
на корточках – кто как успел,
по глине неслись, как по салу,
круша олимпийцев успех...
Мы жизнь начинали с начала,
пьянея, как нам повезло –
горело на месте причала,
воткнутое в глину весло.
|
