Что явилось Ему полстолетья тому:
малых луковиц в пятнах провалы?
Ленты узких дорог, город, словно пирог,
плоских крыш бесконечные шпалы?
Площадь - дуги подков, дальше - ряд завитков,
два десятка потешных машинок;
ночью - цепь огоньков, серебро мотыльков
и рубин заостренных вершинок.
Словно впаян в кристалл - вождь торжественно спал
в темно-красной своей пирамидке,
темен был их обряд, темен был их наряд,
а пространства поодаль в избытке.
Муравьиный размах, редкий праздник в домах,
и смешные, по сути, награды;
он решил - на корню истребить их возню,
все сменить: и дела, и наряды.
Он забыл свой покой, Он взбурлил их рекой,
и уже тянет дымом с окраин,
там где горки грядой, где вершинки – слюдой,
где убил брата Авеля Каин.
некто выложил в блог под крестом – куполок,
что сверкнул, уподобившись слитку,
а в чужой стороне кто-то странный вдвойне
нарядился в багряную свитку.
Пестрым стал их наряд, узких ленточек ряд
заменили на многополосный,
но совсем недалек, небольшой мотылек
в чьи-то стены принес смертоносный.
Он порвал первый акт, что поделаешь – факт,
не учел феномен рикошета.
Надо б снова начать, снова Ангел печать
будет рвать в середине сюжета.
Он устал, он прилег, резкий звук – мотылек.
Отмахнулся тяжелой печаткой.
Этим вряд ли помочь. А рубины сквозь ночь
полыхают над главной площадкой.
|
