Предисловие: ...сыграй, цыганка, что-нибудь такое...
Решив, что он – талантливый скрипач,
Познавший тайну наивысшей скорби,
Мой внутренний безжалостный палач
Из тела душу вырывает с корнем.
Её на шейке скрипки вместо струн
Растягивает в нотах и аккордах,
И,
туго нервы на колка́х стянув,
Глядит из зеркала глумливой мордой.
Да, выстругав из прошлого смычок
С какою-то злорадностью упорной,
Спешит,
закинув скрипку на плечо,
Сыграть меня в тональности минорной.
И льётся неприкрытая печаль,
И манит, и терзает, как Сирена,
Как будто я по воле скрипача,
Живу один...
один во всей вселенной!
А он из скрипки тащит невпопад,
Сияя в сардонической улыбке,
Мой внутренне-воинствующий ад,
Мои тревоги, боли и ошибки…
Да и пускай настырная печаль
Зудит в душе злокачественным жалом!
Скажу на радость всяким скрипачам:
Я музыку такую обожаю!
Играй,
постылый изверг,
невпопад!
Играй меня в тональности минорной!
Мы души скорбью яростных баллад
Из тел людей повырываем с корнем!
Пускай наш сотрясающий дуэт
Покажет людям в исступлённых тембрах,
Какую боль нечаянный поэт
Играет на вибрирующих нервах.
Сказал романтик, словно невзначай:
«Без бури океан – простая лужа».
И, если богом создана́ печаль,
То и поэт зачем-то богу нужен!
И, может, я в нечаянных стихах,
В стихах обременительно высоких,
И каюсь, и ругаюсь впопыхах,
Лишь потому, что навзничь одинокий…
И потому, что горести свои,
Застрявшие в хроническом бемоле,
Я, не сбываясь в жизни и любви,
Бесхитростной разыгрываю болью.
Но рвутся струны…
И скрипят колки́…
Скрипач безмолвно покидает сцену…
А я под звон стихающей тоски
Пишу стихи...
один во всей вселенной…
|
Послесловие: Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
Это единственный стих, который я написал, будучи не трезвым. И сразу же опубликовал... Обычно я такого себе не позволяю. В итоге потом правил стих, убрал в черновики, потом снова правил, психанул и удалил... В итоге немножко переработал и публикую. Задумка была зловещей, а получилось - нытьё... Но, как мне кажется, нытьё не безъинтересное) Мне не стыдно.
|
