Я лежал полупьяный, читая роман Мураками.
Тонко пахло васаби и сакура билась в окно.
Ты неспешно вошла (слышал – гэта стучат по татами),
И сказала: «Поможешь, любимый, мне снять кимоно?"
Я разматывал оби, как желтые кольца дракона,
И шелка всё текли, натирая мозоль на руке,
Тонко бряцали нэцкэ - тревожно, пикантно, влюблено…
Тихо день угасал, и в кувшине скисало саке.
Наконец, кимоно соскользнуло, как будто змеиная кожа,
Я тебя заключить попытался в свой яростно-сладостный плен,
Но, вздохнувши, сказала, что стать ты моею не можешь,
Но зато для меня подготовлен тобой сямисэн.
Ловко пальцы мелькали, и тоненький голос мяукал,
И на нас Фудзияма печально глядела в окно.
Вот возьму вакидзаси и сделаю нынче сеппуку.
Даже если уйдешь – то теперь мне, поверь, всё равно.
Я на встречи с тобою готов наложить мораторий,
От тебя, моя гейша, одна только горечь и грусть.
Тут за солью на днях заявлялся один сумотори –
Я забуду тебя, а на нем вот возьму, и женюсь! |
. Всё в процессе. А уж получится ли - про то неведомо даже мне, хоть и автор.
